КНЯЗЬЯ МЕЩЕРСКИЕ
Историческое
исследование
1. БАХМЕТ
« В лето 6706 (1198) Князь Ширинский Бахмет
Усейнов сын, пришёл из Большие Орды в
Мещеру, и Мещеру воевал, и засел её, и в Мещере родился у него сын Беклемиш. И крестился
Беклемиш, а во крещении имя ему Князь Михайло, и в Андрееве городке поставил
храм преображения Господа нашего Иисуса Христа, и с собою крестил многих людей.
У Князя Михайло сын князь Фёдор. У Князя Фёдора сын князь Юрья. И князь Юрьи
был на Дону, пришел из Мещеры к Великому Князю Дмитрию Ивановичу своим полком».
Так сказано в « Родословной книге князей и
дворян российских» («Бархатной книге»)[i], куда
за верную и доблестную службу были удостоены чести помещения князья Мещерские,
ведущие свой род от князя Бахмета Ширинского. Дата 1198 год от Рождества
Христова явно ошибочна: в 1198 году, за 25 лет до битвы на Калке и слуху не
могло быть о владетелях Ширинских. Другие списки родословной называют
6606(1098) год, но это могло случиться только в 1298 году от Рождества Христова[ii],
иначе правнук Бахмета Юрий Федорович не мог бы по истечении 182 лет прийти на
Дон и участвовать в Куликовской битве, а достоверность этого подтверждена
историческими документами.
30 июня 1798 года при утверждении императором
Павлом второй части Общего Российского Гербовника род князей Мещерских был
внесен в число родов Российско-княжеских. Одновременно был утвержден герб рода
князей Мещерских. « Герб представляет щит, разделенный на четыре части; в
первой из них - в червленом поле две
серебряные луны, рогами вверх; вторая и третья имеют лазуревое поле, во второй
серебряная крепость, а в третьей - ездок
с поднятым вверх мечом, скачущий в левую сторону; в четвертой же части щита – в
червленом поле серебряный мост. Гербовый щит помещен на развернутой
горностаевой мантии и увенчан русской княжеской шапкой»[iii].
В некоторых списках родословной князь Ширинский
по имени не называется, в иных именуется Бахметом или Тул-Бахметом. Последнее
имя возможно говорит о его промонгольском происхождении: четвертый сын ,
Чингисхана носил имя Тули, ставленником Ногая был хан Тула-Бука.
Д.И.Иловайский в «Истории Рязанского
княжества» отмечает: «Князья Ширинские
подняли брань на Царя Большой Орды и в 1298 году ушли из нея кочевать на Волгу.
Один из них Бахмет Усейнов сын пришел в Мещеру, взял её войною и остался здесь
княжить»[iv].
Царем Большой Орды был в то время Тохта, но был и другой, которого русские
летописи также величают царем, - Ногай.
В первый раз имя Ногая встречается в Густынской летописи под 1259 годом. Нохай
по монгольски – «собака»,но это могло быть охранительным именем, дававшимся для
того, чтобы духи смерти не унесли душу ребенка. Рашид-ад-Дин определяет Буфала
(Букала) седьмым сыном Джучи (сына Чингисхана), у которого было 5 сыновей
законных и несколько побочных, от наложниц. Последним не давалось улусов, они
не могли претендовать на ханский престол. Ногай, внук Буфала , принадлежа к
этой категории, сначала был темником. Однако впоследствии, не принимая ханского
титула, он сменял по своему усмотрению ханов, влиял на междоусобные распри
русских князей и был могущественным главою созданного им самим улуса.
Возвышение его произошло ещё при хане Берке, по примеру которого Ногай
обратился в ислам и сделался мусульманином, о чем можно судить по его посланию
в Египет в 1270 году: «Хвалю Аллаха всевышнего за то, что он включил меня в
число правоверных и сделал меня (одним) из тех, которые следуют вере очевидной».
В 1271 году Ногай вторгся в Византию. Георгий
Пахимер, византийский писатель, упоминает о женитьбе в 1273 году Ногая на
побочной дочери императора Михаила Палеолога Евфросинии[v]. Но,
по заключению Л. Н. Гумилева, Ногай был « враг греков и тайный мусульманин»[vi].
К 1280 году Ногай узурпировал власть в Золотой Орде, и русские
летописи того времени величают его уже царем, а мусульманские писатели придают
ему титул «мелик» - царь.
После насильственной смерти Тула- Буки (
Телебуги) в 1291 году Ногай поставил ханом Тохту. Но вскоре Тохта стал
тяготиться могуществом своего темника, под властью которого оказалась огромная
территория от Дона до Дуная, и неприязнь закончилась открытой враждой. В 1298
году Ногай предложил Тохте собрать курултай и уладить дело миром. Однако это
была хитрая уловка: узнав, что Тохта распустил свое войско, Ногай вероломно
напал на него и нанес поражение. Тохта бежал в Сарай. Но как раз в это время
некоторые эмиры, может быть из-за
вероломства Ногая или, чувствуя шаткость политической ситуации, ушли от
него, и часть их присоединилась к Тохте. Скорее всего и Ширины во главе с
Бахметом, находившиеся в стане Ногая,
тоже покинули его, и, спасая свой иль (народ), ушли кочевать на Волгу.
В 1299 году Тохта, собрав войско, при поддержке
сибирских и среднеазиатских татар, а также и русских полков наголову разгромил
Ногая. Могущественному темнику снес голову русский ратник и, надеясь на
награду, принес её Тохте. За что поплатился собственной головой, ибо «простой народ да не убивает царей». Войско
Ногая « расстроилось, как стадо без пастуха и как пчелы без матки». Но многие
спаслись от уничтожения: узнав пароль, выкрикивали его при сближении с туменами
Тохты[vii].
А Ширины поднялись вверх по Волге, затем
свернули в мордовско – мещерские земли и вышли к Оке. И эти земли Бахмет, как сказано в родословной
князей Мещерских, завоевал. Возникает вопрос – мог ли он сделать это без
позволения Тохты? Скорее всего – нет. В
любом случае: или до захвата Мещеры, или уже после того, но Бахмет должен был
получить от хана документ, на владение мещерским улусом.
В «Энциклопедии военных и морских наук» (том 5)
родоначальник князей Мещерских назван баскаком[viii].
Баскачество существовало в XIII веке, примерно до
шестидесятых годов, когда ясак, дань, собирался при помощи монгольских военных
отрядов. Затем, в связи с сопротивлением, оказываемым иноземным сборщикам, сбор дани был возложен
на русских князей, а за правильностью этого сбора следили татары в ранге
послов. Был ли Бахмет баскаком, сказать
невозможно, но несомненно, что дань со своего улуса он, конечно, брал.
С кем сражались ширинские отряды, при покорении
Мещёры[ix]?
Сама мещера, рассеянная на лесных пространствах, вряд ли могла оказать какое
либо сопротивление. Скорее всего против пришельцев выступала воинственная
мордва, всегда жившая по Мокше, а также и соплеменники Бахмета, уже ранее
обосновавшиеся на этих землях. Можно ли говорить, что в Мещёре существовали
мордовские и мещерские князья, которых татары оставили, как вассальных
правителей? Н. М. Карамзин пересказывает
описание путешествия, которое совершил монах Гильом де Рубрук в 1253
году, посланный с дипломатической миссией к хану Мунке Людовиком IX
Святым: « Рубруквис… ехал из Тавриды… через нынешнюю землю донских казаков,
Саратовскую, Пензенскую и Симбирскую губернию, где в густых лесах и в бедных, рассеянных хижинах обитали
мокшане и мордовские их единоплеменники, богатые только звериными кожами, медом
и соколами. Князь сего народа, принужденный воевать за Батыя, положил свою
голову в Венгрии…»[x]. Вот и
все, что известно о местных князьях того времени.
2. ШИРИНЫ
Род ширин появляется на исторической арене как влиятельный клан в XV
веке во время становления Крымского ханства, но уже и столетием раньше в
отдельных документах прослеживается его связь
с аристократической верхушкой татарских ханов.
В Джагатайском улусе ( район Сыр – Дарьи и Аму –
Дарьи) в 1318 – 1326 годах правил хан Кебек. « Кебек не принял ислама ( это не
помешало потом построить над его могилой мавзолей мусульманского типа), но
считался справедливым государем и покровителем мусульман. Его брат Тармаширин
(1326 – 1334) также живший около Карши, сделался мусульманином, что по словам
современника, отозвалось благоприятно на торговле с мусульманским миром»[xi].
В 1348 году в Орде происходил суд между князьями
Всеволодом Александровичем Холмским и его дядей Василием Михайловичем Кашинским
за право владения тверским столом. Вот как В. Н. Татищев описывает этот эпизод:
« Мать же ханская Шеритамгу ( Шеринтамгу
по В. Г. Тезингаузену – авт.), пришед в совет тот и слыша их суд, рече: « О
безумнии судии, како неправо судите, лишая сына отча достояния…» И хан принял
решение в пользу сына – Всеволода, хотя через несколько лет ярлык был передан
Василию. Видимо род ширин возвысился при Узбеке, и жена его Шеринтамгу даже
после смерти мужа оказывала влияние на государственные дела.
К началу XV столетия ширины уже
имеют бейлики (уделы) в Крыму и, как феодальные землевладельцы, участвуют в
расстановке политических сил в Орде. Бутков П. Г. В статье «О Ногае и всех
других монгольских ханах Дашт –Кипчака» пишет: « Тогда восприял скипетр Кипчака
Магмет (имеется ввиду Улу - Мухаммед – авт.), сын оного Барака, одержавши
победу над Едигеем с помощью князя Крымского Ширин - Бега»[xii].
В 1431 году Василий ( впоследствии прозванный
Темным) и его дядя Юрий Дмитриевич, сын
Дмитрия Донского, решили искать в Орде у хана Улу – Мухаммеда суда за право
владения великим столом. « И яко же им пришедшим в Орду и взят их собе в улус
дорога (даруга - авт.) Московскои Миньбулат. Князю же великому честь бе велика
от него, а князю Юрью бесчестие, истома велика. Но добр бяше до князя Юрьа
князь великы Ординьскы Ширин Тегыня, и пришед тои и взят его силою у Миньбулата
и великое княжение обеша ему дати. И поиде Ширин Тегиня и с князем Юрьем в Крым
зимовати, а князь великы оста в Орде у Миньбулата»[xiii].
Пока Юрий с Тегиней был в Крыму « хитрый, искательный, велеречивый» ( по
Карамзину) боярин Василия Иван Дмитриевич Всеволожский сумел склонить
оставшихся князей в пользу своего государя. Одним из веских доводов было то,
что в случае поставления Юрия «…Тегиня в Орде и во царе волен (будет – авт.),
не молвив вас»[xiv]. Такое возвышение
вельможи из рода ширин никак не устраивало приближенных Улу-Мухаммеда, и при их
поддержке великий стол был оставлен за Василием.
Русские летописи не сообщают о захвате Мещёры
князьями из рода ширин, однако в дипломатической переписке Крыма с Москвой
постоянно делается акцент на принадлежность «Мещерского юрта» Крыму. Так, в 1513
году Бахтеяр, мурза Крымский, Девлетеков сын из рода князей Ширинских пишет
великому князю Василию III: « Челобитье наше то,
что де на государя своего холопстве как стоим и как царю добра хотим, так и
тебе государю своему служим и добра хотим. Челобитье тебе наше о том: сам
гораздо знаешь, что Мещерский юрт государя царев, и яз холоп послышав, что
Мещерский юрт Намоганского юрта царевичу дал еси, и взмолвишь, чтобы межи царя
и тебя добро было, и ты у государя нашего у царя одного сына его испросив взял,
да на том юрте посадил, пригоже ли пак так будет, непригоже ли»[xv].
Речь идет о поставлении в 1512 году в Мещёру, в частности в Мещёрский городок –
Касимов, астраханского царевича Шейх-Авлияра, что вызвало недовольство Крыма.
Еще более категорично выразился относительно
Мещёры крымский хан Мухаммед – Гирей: « А что наши люди Мещеру воевали то я не
ручаюсь, что вперед этого не будет, хотя я с братом своим великим князем буду в
дружбе и братстве; людей мне своих не унять: пришли ко мне всею землею,
говорят, что не будут меня в том слушаться; а Ширины мимо меня вздумали воевать
Мещеру, потому что ныне на Мещере наш недруг, а из старины этот юрт наш. Нынче
брат мой, князь великий, зачем не просил у меня на Мещеру брата или сына. Когда
наш род был на Мещере, то смел ли кто из наших смотреть на неё. И только то по
старине не будет, то Мещере всегда быть воеванной»[xvi].
Мещёра становится яблоком раздора между Москвой
и Крымом, в чем особую роль играли Ширины – « князья … а особливо Ширинские и
мурзы» не соглашались дать великому князю присягу из-за того, что на Мещерский
городок был посажен сын Шейх- Авлияра
Шейх-Али ( Шигалей, Шах-Али в русских источниках).
Известно, что при Тохтамыше личная гвардия хана
состояла из представителей четырех родов : ширин, барын, аргын и кыпчак. Эта
четырехосная система охраны, принятая
при Чингисхане, перешла затем в систему управления, и при хане Узбеке
правителями были четыре улусных эмира, старший из которых назывался
беклярибеком ( «князь князей»).
Представители только этих правящих кланов имели право свободного
перемещения из одного ханства в другое.
Род ширин считался старейшим из перечисленных родов. Старший в роде пользовался
титулом «бик». Лица, близкие к хану, его думные слуги звались « карачи»,
которые назначались из биков главнейших родов. Но и среди карачиев выделялся «
улу карачи» - большой карачи. Известно, что этот титул носили ширины.
Видимо о таком лице из рода ширин идет речь в
грамоте от 1563 года Ивана Грозного в ответ на жалобу князя ногайского Исмаила,
что с его людей взимают лишние пошлины: « А что еси писал к нам о тамге, ино
тамги тем обычаем велися из стари, что зде на Москве на нас тамгу емлют. А коли
поидут на Резань и на Коломну, и они емлют на Коломенского наместника тамгу ж.
Ино то твоим людем кабы две тамги
кажютца. А коли поидут на Володимер, и тогды тамгу другую емлют на
Володимерского наместника. Да на Володимир же коли ходят твои послы, тогды им
лучитца идти на Городок. А у нас исстари живут на Городке Цари и Царевичи. Ино
на Царя и на Царевича идет пошлина ж, да на болшего Князя на Ширинского идет
пошлина ж. И после того твои послы нам били челом,
что их Шигалей (Шейх- Али – авт.) царь обидит, а емлет у них лутчие лошеди в
пошлину. И мы того для все пошлины велели имати на Москве»[xvii].
Эта грамота о выплате пошлины большому князю
Ширинскому наряду с касимовскими царями и царевичями подтверждает родословную
князей Мещерских. Вельяминов-Зернов В. В.
в своем труде, также ссылаясь на грамоту 1563 года, замечает : « Я даже
думаю, что в первые времена в Касимове не только три (Аргын, Кипчак и Мангыт),
но и все четыре главных рода были те же, что в Крыму и Казани, т.е. Джалаиры
возвысились только в последующую эпоху существования ханства, а что прежде до
них были Ширины»[xviii].
3. ВЛАДЕНИЯ БАХМЕТА
Историки полагают, что Бахмет захватил восточную
часть Мещёры, соседствующую с мордовскими племенами, и, подавив сопротивление
аборигенов и своих же соплеменников, стал жить владетельным князем. Отказавшись
от кочевой жизни, он скорее всего не упускал возможности «поживиться» за счет
других княжеств, а возможно и был баскаком.
Это было время, сведения о котором настолько
скудны, что трудно установить реальные события в Московском и Рязанском
княжествах, не говоря уж о лесной и болотистой Мещёре. Однако позже аналогичные
ситуации находят отражение в летописях.
Например, в правление темника Мамая в летописях под 1361 годом говорится: «… а
Булак Темерь князь Ординьски Болгаръ взял и все городы по Волзе и улусы и отня
весь Волжьскый путь. А иныи князь Ординьскии, Тагаи имя ему, иже от Бездежа, а
тои Наручадь ту страну отняв себе, ту пребываше»[xix]; «
А Секиз бии Запиание все пограбил и, обрывся рвом, ту седе»[xx].
Об этом периоде « замятни» в Орде Н.М. Карамзин
говорит: « Они резались между собою в ужасном остервенении; тысячи падали в
битвах или гибли в степях от голода»[xxi].
О границах территории, захваченной Бахметом,
можно предполагать по некоторым документам. Интересен в этом отношении договор
от 19 августа 1496 года между рязанскими князьями братьями Иваном и Федором,
определяющий взаимные отношения и устанавливающий границы владений. Д. И.
Иловайский пишет, что « … обозначаются границы
уделов не везде ясно и определенно». Но в этом документе есть упоминание
Мещерского рубежа: « … а от Щучьей по перевертам к Исьи, да по Исьи на низ до
устиа, да на низ по Оке реке до усть Прони, да Пронею в верх до Жорновиц, от
Жорновиц подле лесу назад заполья, да позад березовой поляны до рубежа до
Мещерского, куда наши бояре ехали»[xxii].
Если посмотреть на современную карту Рязанской
области, то находим реку Истью и Жерновище возле реки Прони, а также речку
Березовку и два поселения с одноименным названием. И все это в пределах левого
берега реки Пара, а вот на правой стороне Пары в неё впадает речка под
названием Ширино и на ней поселение Ширино, а чуть севернее еще одно селение –
Красное Ширино. На топографической карте 1992 года вблизи Ширино был указан и
кордон Ширинский, а в региональном атласе 2001 года этого кордона уже нет. Но
согласно топонимике, науке изучающей происхождение географических названий, не
может быть случайным столько названий с корнем «ширин» в одном месте. Скорее
всего по реке Пара и проходила граница между Рязанским и Мещерским княжествами.
После разгрома Великого Новгорода в 1471 году Иван III переселял новгородскую
знать и в Мещёру, а князья Мещерские Борис Иванович и Василий Иванович
«испомещены по Новгороду»[xxiii],
возможно и рязанские бояре по его указанию переселялись в Мещеру.
« Лета 135-го (1627 года – авт.) августа в 20
день, по Государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всея Росии
указу, Петр Семенович Воейков да подъячей Посник Раков писали и меряли в городе
Касимове на посаде и в слободах, и в церквах всякое строение…» Таким образом
появились писцовые книги, имеющие важное значение, как первые документы, отражающие
состояние города Касимова. Выписки из этих книг были найдены Вельямином –
Зерновым в бумагах местного краеведа И. С. Гагина и помещены в III
части «Исследования…» Весьма интересно все, что попало в писцовые книги, но мы
остановимся на одном моменте.
Села Ерахтур и Мышца были даны в поместье
касимовскому царевичу Сеит - Бурхану вместе с бортными ухожьями (пчелиными угодьями), которые довольно
подробно описаны в книгах: « А округа тому бортному ухожью села Ерахтура и села
Мышца с деревнями: по овраг по Липовку да по Ексу да по черному лесу и позадь
Ташенки Крутых врашков по Цареву поляну да в острой ельник по Лубоносу по
речку, по ломок да по ивовой куст, по Еннин ельник, по передел по Жданов ес да
по заводь, по Вертячей песок, да с вертячего песку за Оку реку по Бахметеву
пожню…»[xxiv]
Некоторые названия сохранились и по сегодняшний
день: Ерахтур, Мышца, Лубонос ( а речка теперь Лубонка), Жданово, Ташенка, -
поэтому можно ориентировочно установить округу тем бортным ухожьям. Название же
«Бахметева пожня» исчезло, а по описанию это заливные луга, что тянутся вдоль
левого берега вниз по Оке за деревней Поповка.
Слово «пожня» встречается в грамотах князей XIV
– XV веков, позже оно заменяется современным словом «луг». В
тексте писцовых книг 1627 года «пожня» употребляется только единожды, в то
время как «луг» – неоднократно: « луг
Пятницкой по Оке реке против Каменного броду», « к Селищам сенных покосов луг
Утешев у Оки реки и на берегу против села Болушева Починка», « к деревне же
Уланове горе сенных покосов луг на Оке реке на Столбище под бором», « Да луг
Крымовка у Оки реки на берегу Столбищенской луке», « отхожей луг Ивановской
против Пушкарской слободы».
Это дает основание полагать, что название
«Бахметева пожня» было дано в момент владения ею Бахметом, а во время
составления писцовых книг оно уже звучало архаично, но еще сохранялось как
общее название лугов, причем « Бахметева пожня», как таковая, ни к чему и ни к
кому в частности не приписана. Выписка из писцовых книг является прямым
доказательством местонахождения ставки Бахмета. И она была где-то совсем рядом
с современным Касимовым.
Сын Бахмета Беклемиш крестил « с собою многих
людей», но не всех. Очевидно, немало мусульман сохранило свою веру и, оставаясь
в подчинении бека, несколько дистанцировалось от него, образовав новые поселения. Например, сегодняшнее село Подлипки
называлось Ширын, и в нем стояло 19 дворов, принадлежавших роду Ширинских. Село
Ширын входило в так называемый «белый аймак», состоявший из четырех сел – «дурт
сала» ( впоследствии к ним было присоединено село Тебеньково), представлявший
ту же четырехосную управленческую
систему монгольской аристократии.
И еще: за восточной границей Рязанской области в
республике Мордовия есть город на реке Вад – Ширингуши. Само название позволяет
предположить какую-то его связь с родом ширин. В описываемое время территория
по течениям рек Цна, Мокша, Вад также носила название Мещёра, и наверно где-то
здесь проходила восточная граница Мещерского княжества.
4. АНДРЕЕВ ГОРОДОК
Из родословной князей Мещерских следует, что
Беклемиш после крещения построил храм Преображения Господня в Андреевом
городке, являвшемся по-видимому главной резиденцией Бахмета, а затем и
Беклемиша. Однако в летописях такой город не встречается. Не был ли он плодом
фантазии князей? При составлении родословцев такие явления наблюдались.
Но кроме родословной Андреев городок трижды
упоминается в переписке великих князей и один раз в дипломатических переговорах
великого князя Василия Ивановича с ногайскими мурзами.
В 1508 году приезжал к великому князю Василию III,
унаследовавшему престол после смерти ИванаIII, сын царевича
ногайского Ак-Курта Ак-Девлет с просьбой, чтобы государь пожаловал его отца
городом. Вот как происходил этот дипломатический прием.
« И сентября, велел князь великий Ах-Куртову
царевичеву сыну Ак- Девлетю быти на дворе, а велел ему говорити Дмитрею
Володимерову, да Федору Карпову, да Болдырю, а тут был Шидяк мурзин человек
Кудаяр.
И Дмитрий ему говорил: Государь наш велел тебе говорити:
прислал к нам тебя отец твой Ах- Курт царевич, да и грамоту свою к нам прислал;
а писал к нам в своей грамоте, что хочет князь итти в нашу землю; и нам бы ему
дати из двух мест одно место, Казань или городок Мещерской. - Государь наш велел тебе говорити: ино
казанский царь Махмет- Аминь ныне нам друг и брат, а в городке Мещерском Янай
царевич, и те места оба непорожни, и нам тех мест обеих непригоже ему дати.
И Кудаяр говорил: коли хочет пожаловать Ах
–Курта, чтобы у него был, и он бы дал Ах- Курту царевичу Андреев городок
каменой.
И они ему отвечали: Андреев городок к городку ж
за Янаем царевичем: того государю нашему непригоже ж дати.
И как пришол к великому князю, и князь великий
ему те ж речи говорил. Да молвил ему: велел есми тебе дати платно теплое, а
людей есми твоих велел пожаловати. Да того дни его и отпустил. А грамоты князь
великий к Ах-Курту царевичу не послал»[xxv].
Сама постановка вопроса в этом случае очень интересна: Ак-Девлет почему-то просит
не городок Касимов, если бы с 1471 года
он так назывался, а Мещерский городок. Это говорит о том, что построенная
Касимом крепость, называемая Хан-Кермен, Кизи-Кермен («кермен» – крепость) не
имела статуса города, а была лишь дворцом-домом, собственностью татарских
царевичей, но без Мещерского городка, дававшегося на «кормление», представляла
только большую дворовую усадьбу. К Мещерскому городку был придан
Андреев городок, видимо меньший по размерам и значению.
Из истории известно, что в Мещёре в это время
никаких других городов кроме Мещерского городка, царевичам не давалось. В
завещании Ивана III, составленном в 1504 году, говорится: «…
да Мещера с волостьми и з селы, и со всем, что к неи потягло, и с Кошковым…
сыну же моему Василью»[xxvi]. Это
самый первый документ о передаче Мещёры по наследству. К этому времени
Мещерские князья были выведены из своих родовых уделов и им были предоставлены
вотчины в других местах и служба в Москве при великом князе. Значит, Андреев
городок, уже не считавшийся вотчиной князей Мещерских, мог тоже даваться на
кормление, но находился в такой близости от Мещерского городка, что пожалование
его могло вызвать антагонизм между Ак-Куртом и Янаем (Джанаем), царевичами,
принадлежавшими соответственно к ногайской и крымской враждующими между собой
ордами. Крымский хан Менгли-Гирей в это время поддерживал союзнические
отношения с Москвой, пытаясь одновременно
подчинить Казань, Астрахань и ногайских татар. И Василий III,
продолжая политику своего отца Ивана III, был весьма осторожен,
не позволяя себе искушать и без того хрупкий мир.
Однако царевич Ак-Девлет , просивший за отца, в
1519году находится на службе у Василия III в Мещере на Толстике[xxvii],
и под его номинальным командованием русские князья охраняли «берег» - естественный
рубеж Московского государства по левобережью Оки. Но что он получил на «кормление» - неизвестно.
Еще одна деталь в этих переговорах обращает на
себя внимание: Андреев городок назван каменным. . Это определение обычно
относилось к городам с наличием каменных строений, , а большинство городков,
как правило, были деревянными. Использование привозного камня, из-за
трудоемкости, было большой редкостью, но в районе Касимова много выходов
известняка, который добывается и поныне.
В апреле 1514 года из Турции возвращался посол Михаил Иванович Алексеев вместе с
направлявшимся на Русь (посольством от турецкого султана Селима I) греком Камалом Феодоритом, и с дороги, с
острова Осман («Усман у черной воды») посол отправил письмо великому князю Василию Ивановичу: «… провожали, государь,
азовские татарове Камал-бега посла хенкерева да Дерт-Кульяк Бийсуф с товарищи,
а сниматься им вверх Сосны; а взяли с собою Михаля Комаретьцкого в вожи, а их с
четыреста. А поити им на села… а тебе бы государю сведомо было. Да городецкого
татарина изымали да от меня его хоронили, а тот хочет их вести на Мещеру да на
Андреев городок коней для татар Косымова городка, там деи их кони ходят; и то
бы, государь, тебе сведомо было; а уже, государь, как от нас отстали две недели
в пятую неделю поста»[xxviii].
В 1508 – 1511 годах крымские татары не нападали
на русские окраинные земли. Одним из сдерживающих факторов было пребывание на
Руси и в Казани в течение полутора лет жены Менгли –Гирея Нур Салтан,
навещавшей своих сыновей. В 1512 году набеги возобновились. Как уже говорилось
ранее, в этом году после смерти Джаная на «Мещерский юрт» был посажен
Шейх-Авлияр, единственный сын астраханского царевича Бахтияр-Султана, племянник
хана Ахмата – давнишних противников Крыма. Поэтому Андреев городок был под пристальным вниманием
русского правительства. Однако в этом послании городок уже упоминается в связке
не с Мещерским, а с « Косымовым» городком, возможно впервые прозвучавшим в
официальном документе. А выражение « там деи их кони ходят» говорит о том, что
рядом с Андреевым городком находились пастбища
для содержания касимовских лошадей.
Престарелый хан Менгли-Гирей уже не мог
противостоять (а может и не хотел) напористости своего сына Мухаммед –Гирея,
враждебно настроенного к Руси, и в 1514 году потребовал вернуть Крыму 8 русских
городов, якобы данных великому князю Ивану III из милости. Не
дожидаясь ответа, Менгли-Гирей послал « сына своего Магмет-Гирея со многою
ратью». Ни одного из восьми городов крымчане взять не сумели, но «рязанская
украйна» и Мещера подверглись жесточайшему разорению.
Весной 1515 года Менгли-Гирей умер. В декабре
того же года великого князя предупреждали из Азова: «Пошли, государь, отселе из Азова козаки
озовское под твою отчину на Украйну под Мордву на те же места, которые места имали
сего лета, а к весне, государь, бий Исуп наряжается, послал к Крыму человека да
грамоту, чтобы, государь, на весну к нему было пять тысяч, а хотят, государь,
ити на Ондреева городища да на Бостопово, а мне, государь, то ведомо горазда»[xxix].
Здесь Андреев городок назван «городища» и
употреблен во множественном числе. В то время
городище не значило большой город, а понималось, как остатки древнего
укрепленного прежде поселения или крепости. Скорее всего при нападениях крымцев
в 1514 году и Андреев городок, и Мещерский («Косымов») городок были разрушены,
а в донесении они были объединены одним названием – «Ондреева городища».
В 1515 году для зашиты от крымчан по всей Оке
были размещены русские войска. А в «Мещере на Толстике» стояли воеводы:
Кашин-Глухой, Ушатый-Чулок, Хрипунов- Лобан. Само слово «толстик» означало
возвышенный, обрывистый берег, крутой мыс. В 33 км от современного Касимова, на
мысу, над пойменной террасой, в 3-х километрах от Оки расположена деревня
Толстиково. « По писцовым книгам 1564 года Толстиково указано как село. По 10
ревизии 1859 года в селе существовала мечеть и православная часовня»[xxx].
Русло Оки в писцовых книгах в этом месте определяется так: «вертячей песок»,
«каменный брод», « Толстиковский перевоз». Сегодня это место называется «Перекат
монашки». Вполне вероятно, что именно
здесь, как в наиболее уязвимом месте порубежья, и стояли русские рати,
предотвращая нападение на Андреев городок.
В 1516 году умер Шейх-Авлияр, касимовский
царевич. Правопреемником был назначен его старший сын Шейх- Али
(Шигалей,Шах-Али), которому было около 10 лет.
В Крыму калгой (наследником престола) был
объявлен Ахмат-Гирей Хромой, брат Мухаммед-Гирея, из-за внутренних междусобиц
искавший покровительства Василия III, чтобы на всякий случай
иметь убежище на Руси. И в декабре 1516 года московский князь сообщил, что
готов пожаловать Мещерский городок Ахмату, если царевич согласится выехать на
Русь. Через год в Крым был отправлен посол Челищев Илья Николаевич с целью «
переманить» Ахмат-Гирея. Но дело почему-то не сладилось. И воеводы по-прежнему
стояли в Мещере на «Толстике».
В 1518 году в декабре после продолжительной
болезни в Казани умирает Мухаммед-Эмин, ставленник Москвы, и почти одновременно
с ним – в Москве Абдул-Латиф, названный его преемником. А в Крыму сыном
Мухаммед –Гирея был убит Ахмат-Гирей Хромой, так и не успевший найти убежище на
Руси.
Москва срочно «перебрасывает» из Мещерского
городка Шах-Али на казанский престол, а вместо него в Мещере сажает его брата
Джан-Али. Крыму же не досталось ничего: ни Мещёры, ни Казани. Мухаммед –Гирей,
прочивший на Казань своего брата Сахиб-Гирея, опасался турецкого султана
Селима, благоволившего Москве, но как только Селим умер, крымский хан стал
пытаться разрушить дружбу Руси с сыном Селима Солиманом. И в конце концов
откровенно заявил турецкому султану: « Чем же буду сыт и одет, если запретишь
мне воевать московского князя?»
В это же время в Казани росло недовольство ханом
Шейх-Али. В 1521 году Сахиб –Гирей, опираясь на турецкую поддержку и помощь
крымской конницы, без труда взял Казань и был признан царем.
Посадив брата в Казани, Мухаммед-Гирей вооружил
крымцев, ногайцев и войско литовских казаков во главе с Евстафием Дашковичем и
так скоро очутился на берегах Оки, что великий князь едва успел выслать
небольшую рать во главе с молодым неопытным князем Дмитрием Федоровичем
Бельским и своим братом Андреем Ивановичем. В « Разрядной книге 1475 – 1598
г.г.» под 1521 годом сказано: « В Мещёре были воеводы князь Петр Дмитриевич
Ростовский, Михаил Семенович Воронцов, князь Василий Чюлок Ушатой, Дмитрий Семенович сын Воронцов,
да волостель мещерской князь Иван середней Кашин. Да в Мещере же был царевич
Еналай ( Джан- Али – авт.), а с ним сеит, и князи, и мурзы». Стояли воеводы и
на Мокше в Нароватове, а в Муроме был тот самый Ак-Девлет Ак-Куртов сын. И все
же «царь крымский Магмет-Кирей, Минли-Гиреев сын, реку Оку перелез»[xxxi].
Рать под руководством князя Бельского была
разбита Мухаммед –Гиреем под Серпуховом, а 29 июля хан уже стоял в 60 верстах
от Москвы. Государь « удалился в Волок собирать полки, вверив оборону столицы
зятю , царевичу Петру (крещеному татарскому царевичу Худай-Гулу – авт.), и
боярам. Все трепетало»[xxxii].
Паника в Москве была невообразимая. Петр с
боярами вступили в переговоры с ханом о возобновлении выплаты дани. Последствия
набега были катастрофичны: сожжены все селения от Нижнего Новгорода и Воронежа
до берегов Москва-реки; по некоторым данным Мухаммед –Гирей ушел из Руси с
полоном около 800 тысяч человек. Все рынки Астрахани, Кафы (Феодосии), Стамбула
и других черноморских городов были буквально заполнены захваченными
полоняниками.
20 августа привезли от Сенчага и Зани Зудова
послание из Азова: « А царь (Крымский), государь, пошел на твою землю на
Андреев городок, а сказывают, вожи (проводники- авт.) у него, где ему Ока
перелезти, а с ним, государь, кажут силы сто тысяч, ино, государь, отгадывают,
что с ним тысяч пятьдесят или шездесят, а жил бы еси, государь, бережно и лете
и зиме, занеже, государь, тебе крымский недруг сердечный»[xxxiii].
Это последнее документальное упоминание Андреева
городка. Из этого сообщения ясно, что он находился на левом берегу Оки, и
вблизи него были переправы. Прорыв крымцев произошел видимо в нескольких местах
русской обороны. При этом наверняка был разрушен и Андреев городок, после чего
он, как укрепленный сторожевой пункт, уже не восстанавливался, передав функции пограничной крепости Касимову. В
духовной грамоте Ивана Грозного, написанной перед смертью, последовавшей в 1584
году, в перечне всех русских городов того времени Андреев городок не
упоминается.
5. КНЯЗЬЯ СТАРОДУБСКИЕ
« И крестился Беклемиш…» В начале XIV
века, когда Узбек сделал ислам государственной религией, некоторые знатные
монголы и татары, не желая подчиниться хану в перемене веры, бежали на Русь.
Среди них были уже христиане несторианского толка, и, видимо, переход в
православие они считали менее предосудительным. По преданию сам Узбек ( одна из
его жен была православной) отпустил к Ивану Калите мурзу Чета, крестившегося с
именем Захарий и построившего затем знаменитый Ипатьевский монастырь.
Считается, что от него пошли такие именитые российские роды, как Годуновы,
Сабуровы, Вельяминовы-Зерновы, Шеины.
О крещении Беклемиша, кроме того, что он принял
имя Михайло, в родословной князей Мещерских нет ничего. Однако в романе Михаила
Каратеева « Ярлык великого хана» есть по этому поводу такая информация: «Муромский владыка Василий уговорил его
принять православную веру. Сам князь Василий Ярославич крестным отцом был.
Оженился же тот Беклемиш-Михайло на княжне Стародубской…»[xxxiv]
Михаил Дмитриевич Каратеев, по материнской линии прямой потомок В.А.
Жуковского, родился в богатой духовными традициями дворянской семье, почти всю
жизнь он прожил в эмиграции в Южной Америке. В его романе, основанном на
исторических документах, приводится много данных, почерпнутых из древнерусских,
византийских и арабских источников. « История, решительно превалирующая над
домыслом,- вот главный герой всех этих романов», - сказано о творчестве М.
Каратеева. К его династическим таблицам
сейчас обращаются многие исследователи, поэтому, наверно, можно
рассмотреть версию с женитьбой Беклемиша как подлинную.
Муромский владыка Василий – это рязано-муромский
епископ Василий II, поставленный в 1356 году митрополитом Алексеем
в Рязань, а до того, видимо, служивший в Муроме. Князь Василий Ярославич владел
Муромским княжеством до своей кончины в 1345 году, что зафиксировано в
летописях.
Муромское княжество, в XII веке входившее в
Муромо-Рязанскую землю, обособилось в 1145 году после смерти в Муроме князя
Святослава Ярославича. В 1239 году, когда татары пришли усмирять восставшую
мордву, Муром был сожжен. В 1281 и 1293 гг. он снова подвергся разорению, после
чего захудал и опустел. Как раз на этот период и пришелся захват Бахметом
Мещеры, той её части, которая при Юрии Долгоруком входила в Муромское
княжество. « Границы его на севере простирались по крайней мере до Клязьмы, а
на юге до устья Гуся с одной стороны и Мокши
с другой»[xxxv]. На этой территории на берегу Оки и стоял по
преданию построенный Юрием Долгоруким Городец, вошедший в историю как Мещерский
городок, позднее Касимов.
« А князь великий даде царевичу Касиму место по
Оке в земле Муромской. Он же построил град себе, имянова Крим ханский»[xxxvi].
Появление на Муромской земле Бахмета наверняка
вызвало беспокойство не только Муромского князя Василия Ярославича, но и
московских князей, и рязанских. Мещера, захваченная Бахметом, граничила
непосредственно с Рязанским княжеством. После взятия москвичами Коломны и
убийства рязанского князя Константина,
очевидно и московский князь Юрий Данилович был обеспокоен возможным союзом
Рязани с Мещёрой. Наверняка все это не ускользнуло и от внимания митрополита
Петра. Поэтому недаром владыка Василий и уговаривал Беклемиша креститься, а крестным
отцом у него был сам князь Муромский. Но так могло быть лишь при наличии
длительных добрососедских отношений Беклемиша с Василием Ярославичем.
Крещение татарских вельмож обычно сопровождалось
женитьбой на знатных русских девицах. Оказавший услугу Олегу Рязанскому мурза
Салахмир принял крещение с именем Иван и женился на сестре Олега Анастасии,
получив в приданое Венев, Ростовец, Верхедерев и др.
Беклемиш женился на княжне Стародубской.
Родоначальником князей Стародубских считается сын Всеволода Большое Гнездо –
Иван, одиннадцатое колено от Рюрика, получивший в удел Стародуб от своего брата
великого князя Ярослава в 1238 году. На политической арене XIV
века стародубские князья особой роли не играли; княжество их было разорено в 1293 году и находилось под
влиянием московских князей. В 1319 году Юрий Данилович направил в Тверь в
составе посольства Ярослава Стародубского
(предположительно Федора – авт.). Невеста из рода рюриковичей не могла
не заинтересовать Беклемиша. И брак состоялся.
Княжна Стародубская скорее всего была дочерью
Ивана Калистрата, умершего в 1315 году и следовательно сестрой Федора, который
был ненамного старше Беклемиша. Федор Благоверный был убит в Орде в 1330 году,
а дети его довольно долго фигурируют на исторической сцене. Младший сын Андрей
участвует в 1380 году в Куликовской битве вместе с Мещерским князем Юрием
Федоровичем – внуком Беклемиша.
Перемена религии, веры своих предков для любого
человека событие неоднозначное, сложное, а порой и мучительное. К тому же все
это происходило во время правления хана Узбека, истового мусульманина, и
решение Беклемиша принять православие было весьма рискованным шагом. Однако
здесь, на этой земле была его родина. Он родился и вырос в Мещёре, воспринял
русскую культуру и обычаи, хорошо говорил по-русски, никогда не знал кочевой
жизни, но все равно бек оставался сыном татарского народа и перемена веры была
все-таки изменой своему роду. Что сподвигло Белемиша на это? Внешние
обстоятельства? Или осознание того, что земля эта завоевана ширинами и рано или
поздно, но русские князья начнут притеснять и выживать его отсюда, или,
возможно, какое-то давление уже началось? А может это была
искренняя любовь к русской девушке, которая в конце концов перевесила
все сомнения? Как бы там ни было, но бек
принял православие и женился на русской.
В « Родословном сборнике русских дворянских
фамилий» Беклемиш Бахметович во святом крещении князь Михаил назван
владетельным князем Мещерским[xxxvii].
« Таким образом, - пишет Иловайский Д.И.- в
Мещерских землях по Цне и Мокше в начале XIV столетия образуется
новое удельное княжество и в то же время полагаются основы для будущих успехов
христианского учения и гражданственности»[xxxviii].
Но почему-то Иловайский ничего не говорит о левобережье Оки, где находился
Городок Мещерский и таинственный Андреев городок. Окончательно этот вопрос
можно решить только отыскав Андреев городок.
6 СТАРЫЙ ПОСАД
Многие
исследователи искали загадочный Андреев городок и «примеряли» его то к одному месту Мещёры, то
к другому.
Одна из этих версий: Андреев городок находился
возле или на месте сегодняшней Елатьмы и временно закрыл её своим именем.[xxxix]
В книге Цепкова А.И. « И были полки Ольговы…» Елатьма упоминается под 1537 годом: « И
ходил за царем (Казанским - авт.) из Елатьмы князь Михайло Кубенский…»[xl] В следующем
году Елатьма упоминается в грамоте на
имя сына боярского, посланного к ногайцам для выкупа князя Бельского: «… а
велели есмя быти ему на нашей Украине во Елатьме»[xli] Интересно, что в документе от 1515 года
сочетание со словом «Украина» звучит по-другому: «…пошли,государь,… под твою
отчину на Украйну под Мордву» и тут же в
этом документе: «… на весну… хотят, государь, ити на Ондреева городища…»
То-есть здесь окраинная Мордва совершенно отделяется от «Ондреевых
городищ». Так мог ли Андреев городок,
упоминаемый в документах 1508, 1514, 1515 и 1521 годов вдруг сделаться
Елатьмой. Весьма сомнительно. В « Разрядной книге 1475 – 1598 гг.»., в которой
отражались указы о назначении должностных лиц, воевод в города, должно бы
значиться упоминание Елатьмы или Андреева городка в период с 1508 по 1521 год.
Однако Елатьма упоминается там только в 1540 году, а Андреев городок не
значится вовсе. В «Географическом словаре Российского государства» Максимовича
и Щекатова (1804 г. т. 2) Елатьма представлена, как уездный город Тамбовской
губернии, о начале которого неизвестно. Причем никаких намеков ни на
определение «каменный», ни на идентичность с Андреевым городком в описании не
имеется. Грамота великого князя Василия
Темного от 1426 года, по которой он отдавал города Елатьму и Кадом в кормление
Протасьевым, считается более поздней подделкой[xlii]. И
еще существует один очень важный момент, противоречащий предположению, что
Елатьма и Андреев городок –это один и тот же город. Если посмотреть на
географическую карту, то можно видеть, что между Касимовым и Елатьмой Ока
делает огромную петлю, значительно удаляясь
в районе Елатьмы от путей следования крымчан и ногайцев, которые
перегоняли лошадей через Касимов. Так
был ли смысл татарам гнать коней в Елатьму, чтобы затем возвращаться в Касимов?
Известно, что обычный их путь из Крыма был до верховьев реки Сосны притока
Дона, а далее напрямик до Толстиковского перевоза.
Вторая версия, что Андреев городок располагался
вблизи Кадома на Преображенском кургане. По мнению М. И. Смирнова « … но это ни
на чем не основано и не заслуживает вероятия»[xliii]. Самое главное противоречие в том, что Андреев
городок располагался на левой стороне
Оки, а Кадом находится справа от Оки на Мокше. Поэтому чтобы попасть в Кадом
при движении с юга никакой Оки «перелезать» не надо. В вышеуказанном словаре[xliv] о
Кадоме говорится, что в 1787 году «… переименован посадом, округ же его
причислен к Темниковскому и Елатомскому уездам. О начале его неизвестно…
Название свое получил из арабского языка Ходим, по-русски стража». Такое же
переименование города в посад могло произойти и с Андреевым городком.
У Вельяминова-Зернова[xlv] есть выписка из писцовых книг: «… да за Окою
рекою на болшой дороге против Толстиковского перевозу сена по смете на
пятьдесят копен». Если переправиться
через Оку у Сосновки (старое название
Монашка) на правую сторону, то попадешь на дорогу, проходящую через Толстиково,
затем шоссе идет до Сасова и далее к югу.
Толстиковский перевоз использовался не только в
мирных целях, но и татарами во время вторжений
с юга, поэтому и стояли воеводы « на Толстике», охраняя переправу. А
напротив Толстикова на левой стороне
Оки, вверх по течению начинаются
заливные луга, названные в писцовых книгах
«Бахметева пожня», далее деревни Поповка и Уланова Гора, а через овраг
поселение деревенского типа – Старый Посад.
Это
загадочное место находится примерно километрах в трех от центра Касимова. С
виду это обычное, совершенно обособленное поселение, но оно, что очень
удивительно, никогда не было ни селом, ни деревней, а всегда являлось
неотъемлемой частью Касимова.В поселении всегда были церкви, иногда и две, и
сегодня на крутой возвышенности стоит великолепная Ильинская церковь.
Н. Шишкин в «Истории города Касимова с
древнейших времен» ( по изд. 1891 года) говорит в сноске: «Старый посад, это
предместье города Касимова», однако в писцовых книгах 1627 года это звучит
несколько иначе: « И всего в Касимове на старом посаде и на новом четыре церкви
с пением да три без пения…» Из этого документа совершенно ясно, что «старый посад» в 1627 году уже был, и до
нынешнего дня остается, частью города. Считается, что древний Городец Мещерский
возник на правой стороне речки Бабенки возле Георгиевской церкви, примерно в
километре от Старого Посада. В дипломатических переговорах 1508 года речь идет
о двух городках –Мещерском и Андрееве – что они « за Янаем царевичем». Так не
был ли Старый Посад тем самым Андреевым городком, присоединенным к Мещерскому
городку, и не являлся ли он родовым гнездом князей Мещерских? Все факты говорят
за это. Стоит посетить эту окраину города Касимова, чтобы почувствовать всю её
красоту. На высоком обрывистом берегу, мысом выступающем в сторону Оки, стоит
прекрасный храм во имя Илии пророка ( ныне он восстанавливается). С почти
отвесного обрыва (кручи) взору открывается обширное пространство заокских далей
с заливными лугами, лесами, озерами, а справа, над излучиной реки стоит Касимов
с куполами церквей и башней мусульманского минарета.
Археологическое изучение Касимова и его
окрестностей началось, когда в 1822 году К.Ф. Калайдович, ученый, член Общества
истории и древностей российских, предпринял экспедицию по Рязанской губернии,
которая носила не столько археологический, сколько археографический характер.
Польский историк З.Я. Доленга- Ходаковский, живший в России, в Русском
историческом сборнике[xlvi]
сообщает: « Г. Калайдович говорит, что в той ( по его мнению) не словянской
стороне… 5 и 6) в трех верстах ниже Городка Касимовского, на Оке пустой
городок…» В « Археологии Рязанской земли» это сообщение комментируется
предположением, что « Ходаковский имеет в виду Столбище… ( под словом « пустой», очевидно, разумеется
незастроенный)»[xlvii]. Одновременно в этом же издании по сведениям, взятым из
рукописи И.С. Гагина, сообщается, что Столбище ( он именует его крепостью)
находится пониже города « расстоянием до 4 верст с небольшим… Холм сей от реки
Оки отстоит не более 1 версты»[xlviii].
А ведь Калайдович прямо говорит – на Оке. Скорее всего речь шла о Старом
Посаде, в котором ученый увидел типичные
черты славянского городка – острога, ставившегося на возвышенностях при слиянии
большой и малой рек, в данном случае Оки и Бабенки.Но видимо там не осталось
ничего от древних славянских поселений, поэтому он и назвал его пустой.
В « Археологии Рязанской земли» говорится: « 9.Старое Мещерское городище. При
впадении р. Бабенки в Оку, непосредственно под Городцом Мещерским, на месте
водомерной избушки бакенщика (398 км.), находится сильно выступающий вперед
плоский мыс, отделяющийся от основного берегового массива узким перешейком.
Описанные условия чрезвычайно характерны для расположения древнего
дославянского городища и сами по себе ставят вопрос о его поисках. …Осмотр
обнажений со стороны окского берега над массивами известняка и со стороны речки
Бабенки и ям на самой площади городища…обнаружил наличие отложений культурного
слоя с мелкой битой глиняной русской посудой, мелкими осколками костей и т. п.,
но не дал находок культуры городищ дъякова типа, к которым памятник должен быть
отнесен, судя по отмеченной находке обломка глиняного сосуда с текстильным
отпечатком»[xlix].
В этом исследовании, археологами по сути ничего особенного
обнаружено не было. Однако в 1939 году на Старом Посаде совершенно случайно при
копке ямы под теплицу было найдено захоронение девушки, отнесенное археологами
к X – XI
вв. Костяк при извлечении рассыпался, но найдены были два шейных обруча, три массивных браслета, много височных
колец, несколько ажурных перстней, серьга с мелкими коническими привесками и
несколько раковинок- каури, относящихся к финно-угорским элементам украшений[l].
Уже в 2005 году на этом же склоне опять случайно
при рытье ямы был обнаружен скелет с пятью бронзовыми коваными браслетами. Надо отметить, что
практически везде на Старом Посаде было сделано множество находок, которым
местные жители не придавали никакого значения: наконечники копий, стрелы,
старинные монеты и прочее отдавались на
игры детишкам и терялись. Остатки же глиняной посуды, как гончарной, так и
грубой ручной лепки можно найти повсюду. Древнейшее происхождение Старого Посада
подтверждается существовавшими в
поселении кладбищами. Если смотреть со
стороны Оки на храм Святого Пророка Илии, то слева от него, судя по найденным могильникам, находилось древнее
кладбище; перед самим храмом было расположено средневековое кладбище,
просуществовавшее до середины XVIII века, когда из-за
нехватки земли его перенесли на сегодняшнее место.
Каменных сооружений на Старом Посаде не
сохранилось, хотя от старожилов известно, что еще не так давно на сегодняшнем
кладбище была каменная часовня. Но вблизи Старого Посада в поле стоит текие (
мавзолей) Авган-Мухаммед- султана, построенная в 1649 году. Текие находится на
Старом татарском кладбище, которое практически уже не существует.
В 1860 году мулла Хусейн Фейзханов видел 40 надгробных камней, но теперь не
осталось ни одного, кроме тех, что находятся в текие Авгана. Фейзханов
переписал надписи на камнях, одна из них гласит: « …В 1003 году, в начале
месяца мухаррема в понедельник, дочь Айдар-мурзы Яхшилык – ханыш, семнадцати
лет от роду, отошла от сего мира в мир вечный». Год 1003 соответствует 1594
году.
В 1863 году Вельяминов-Зернов примерно в 8
саженях от текие Авгана справа видел следы фундамента и внутри яму, в которой
валялись обломки кирпичей. По преданию это были остатки текие, где были
погребены Арслан-хан и его жена Фатима-Салтан Сеитовна, последняя касимовская
царица. Текие эта была двухэтажная, с погребами. Вельяминов-Зернов, ссылаясь на
Рязанские губернские ведомости за 1853 год №№4-7, сообщает, что в статье «
Материалы для истории Рязани» напечатана без всяких пояснений следующая
приписка: «Да на старом же посаде в поле на татарском кладбищи две палатки
каменныя древния, под которыми были выходы каменныя и в них висели на цепях
гробы царей Касимовских, а по Татарски ханы, и покрыты были златыми парчами и
татарская была не усыпная, при оных стража, когда же сии гробы пришли в
истление и попадали на землю, тогда татары заклали эти выходы камнем и закопали
землю, и караулить перестали. Впереди в сих палатах поставлены трех-аршинные преискусно
вытесанные камни многочисленные, со всех сторон с резной до самой земли
татарской надписью».
«
Приписка, - комментирует Вельяминов-Зернов, - судя по слогу, очевидно
принадлежит к позднейшему времени…Все что можно предположить, это то, что здесь
речь идет о двух каменных текиях (султана Авган-Мухаммеда и царицы Фатимы)…»[li]
Но Н.И. Шишкин в своем Сочинении пишет: « О
бывшей текие царицы Фатимы упоминается и в найденном мною отрывке писцовых книг
1627 года Воейкова и Ракова. В них значится следующее: « На Старом Посаде, в
поле, на татарском кладбище две палатки каменные древние, под которыми были
каменные выходы и в них висели гробы Касимовских царей». Речь без сомнения идет
о текиях Авгановой и царицы Фатимы».
Но как могли отразить в писцовой книге 1627 года
наличие текие Авгана, построенной в 1649 году?
Так называемая текие Фатимы могла войти в писцовые книги, если следовать
сообщению в Журнале Министерства внутренних дел 1841 года. « Памятник сей
построен в 1616 году Царем Орсланом, сродником царя Нурмамета и Князя Урусова,
упоминаемых в Ядре Российской истории, Хилкова»[lii].
Тогда вполне допустимо, что в этой текие были захоронены Арслан –хан, умерший в
1627 году и позднее - его жена Фатима Султан. « Уже в 1824 году, - сообщает
Шишкин, - по уверению И.С. Гагина, её (текие – авт.) не существовало».
Возможно этот мавзолей был поставлен как
надгробие над погребением касимовского царя Ураз-Мухаммеда, погибшего от руки
Лжедмитрия в 1610 году. Ураз-Мухаммед был погребен на Старопосадском татарском
кладбище, свидетельством чему найденный муллой Фейзхановым в 1863 году
надгробный камень с именем Ураз-Мухаммеда, разбитый на два куска. В 1618 году
здесь же был захоронен известный Маметкул (Мухаммед-кули-султан), племянник
сибирского хана Кучума.
Следует, видимо, согласиться с мнением
Вельминова-Зернова, что приписка о палатках относится к более позднему времени,
а Шишкин видел списки, возможно, с переписной книги 1683 года, когда текие
Авгана и Фатимы уже могли быть признаны древними.
И все же, как вариант, остается предположение,
что в писцовых книгах действительно были отражены две палатки каменные древние,
тогда их построение можно отнести к началу XVI века. Еще следует
отметить, что на боковой стороне надгробной плиты Авган-Мухаммед-Султана
написано, что на постройку текие для своего мужа Алтын-Ханым истратила 500
рублей. Сумма по тем временам громадная, для сравнения дворовое место на Старом
Посаде по купчей 1669 года стоило 5 рублей.
« Уже в XVI в., - сказано в труде
Ф.Л. Шарифуллиной, - у касимовских татар известны четыре крупных поселения
(дурт сала) –Подлипки, Болотце, Царицыно, Торбаево – в Белом аймаке… Со знатным
родом князей Ширинских связано название с. Подлипки (Шырын)… в течение
нескольких столетий татары белого аймака и Старого Посада имели в г. Касимове
одно общее кладбище».[liii] В
связи с этим возникает вопрос: почему вдруг такое благоволение именно к
Старопосадскому татарскому кладбищу, если в центре Касимова уже было новое
кладбище и мечеть? Ответ может быть лишь один: Старопосадское кладбище было
более древним, и татары, в том числе и Ширинские, наверно еще помнили о покоящихся здесь своих предках. Кстати, эта
фамилия довольно долго была весьма распространенной в Касимове, что лишний раз
подтверждает приход сюда Бахмета Ширинского.
7 ХРАМ ПРЕОБРАЖЕНИЯ
О крещении Беклемиша говорит митрополит Макарий
( Булгаков) в «Истории русской церкви»:
«Впоследствии времени приняли святую веру: а) князь Беклемиш, сын князя
Бахмета, пришедшего в 1298 г. из Большой Орды в Мещёру, овладевшего ею и
сделавшегося родоначальником князей Мещерских. Беклемиш крестился в Мещёре со
множеством других татар, получил имя Михаил и построил церковь во имя
Преображения Господня…»[liv]
Надо сказать, что на Старом Посаде почти всегда
существовали две церкви. По писцовым книгам
известны деревянные церкви Николая Чудотворца и Илии Пророка. О
существовании Преображенской церкви не
сказано ни слова, ни в писцовых книгах 1627 года, ни в окладных книгах 1676
года, но сведения о ней имеются в « Историко – статистическом описании церквей
и монастырей Рязанской епархии» И. В. Добролюбова: в 1737 году умер её священнослужитель Савва; в 1745 году ей уже требовался ремонт, и в
1782 году поступило прошение прихожан о
дозволении построения вместо развалившейся от ветхости Преображенской
церкви «новой деревянной же церкви,
теплой, на том же месте и в прежнее храмонаименование Преображения Господня»[lv].
Свет на её возникновение проливает статья « О
городе Касимове, Рязанской губернии»: « В 1700 году, старанием игуменьи
Сапфиры, построена каменная церковь, с приделом св. Верховных Апостолов Петра и
Павла (Пречистой Богородицы Казанской при Казанском девичьем монастыре – авт.);
деревянная тогда же была отдана Старопосадской слободе»[lvi].
Деревянная церковь при Казанском монастыре была отстроена вскоре после 1627
года, поэтому о ней в писцовых книгах говорится, что «церковь и придел не освящены», но по
преданию она вскоре сгорела; видимо это было до составления окладных книг 1676
года, потому что там она уже не значится. А Старопосадской слободе в дополнение
к существующей церкви Николая Чудотворца была отдана вновь построенная
церковь. При передаче она получила
наименование Преображенской, что могло совпасть со смертью последней
Касимовской царицы Фатимы-Султан, в связи с усилившейся христианизацией, и в
память об уже существовавшей на Старом Посаде церкви с подобным наименованием.
Вместо переданной Казанским девичьим монастырем уже обветшавшей
церкви в 1786 году была построена новая Преображенская церковь, но уже на
другом месте Старого Посада. В Ведомости о Касимовских церквах за 1799 год
показана при Ильинской церкви « в отдаленности теплая церковь Преображения
Господня». Церковь уже поставили на нынешнем Старопосадском православном
кладбище, а прежнее кладбище, как уже говорилось, располагалось вблизи
настоящей Ильинской церкви.
К середине XVIII века церковь Николая
Чудотворца на Старом Посаде тоже ветшает, а церковь Преображения, очевидно,
была невелика, и жители деревень: Поповка, Темгенево, Четаево, Халымово – по их
просьбе были отчислены в приход Воскресенской церкви села Карамышева, а вскоре
и сама Никольская церковь была упразднена.
В 1808 году на Старом Посаде было начато строительство современной
каменной церкви, но она вначале носила несколько иное, чем теперь, название. В
вышеуказанной статье при перечислении
касимовских церквей сказано: « 9. Церковь Преображения Господня и св. Пророка
Илии, с приделом образа Скорбящей Богоматери и Святителя Николая, построена
вместо двух деревянных церквей, с 1811 по 1822 год, рачением купца Дм. Сем.
Кокушкина и детей его; она еще без колокольни»[lvii].
21 ноября 1820 года был освящен только правый теплый придел в честь иконы
Божьей Матери всех скорбящих Радости, левый придел в честь св. Николая и
Великомученицы Екатерины на одном престоле освящен 2 ноября 1858 года,
колокольня построена в 1866 году. После этого Преображенская церковь была
упразднена, а на её месте поставили каменную часовню. В начале XX
века и она разрушилась, а место, где она стояла, называемое жителями «Спас
–Преображенье» или попросту- « на Спасу», заросло кустами сирени. На кладбище
теперь стоит маленькая деревянная Преображенская часовня, около которой лежат
необычные круглые и квадратные тесаные камни.
В 1861 году в Касимове на Всесвятском кладбище
была построена Преображенская церковь, а церковь на Старом Посаде обрела свое
последнее наименование – Ильинской.
8 МЕЩЕРСКОЕ КНЯЖЕСТВО
Крещение и женитьба Беклемиша не могли
радикально изменить образ жизни Мещёры – на это требовалось время. Родословная
князей Мещерских передает, что, начиная с Беклемиша – Михаила, род в течение
пяти поколений имел по одному наследнику, но все же не пресекся.
По преданию Городец Мещерский в 1376 году был
сожжен татарами. И поэтому вполне естественно выглядит участие Юрия Федоровича
Мещерского в Куликовской битве. До 1380 года история не упоминает князей
Мещерских, но после сражения на Непрядве, они становятся в один ряд с другими
русскими князьями. Хотя несколько пренебрежительное отношение со стороны
русских вельмож к ним прослеживается. Так, один из потомков князя Елецкого в
челобитной от 9 июля 1632 года, вспоминая о Куликовской битве, писал: « А
Мещерские, государи, от походу великого государя князя Дмитрия Ивановича Донскова с родителями
моими везде были безсловны»[lviii].
Юрий Федорович привел с собой четыре тысячи воинов, сам участвовал в битве и
погиб. Но у него остался сын.
М.И. Смирнов говорит, что в рукописной
родословной книге, подаренной купцом Мясниковым в 1862 году Императорской
публичной библиотеке, сказано, что сын Юрия Федоровича « … князь Александр
Юрьевич остался после отца своего молод с матерью»[lix].
Великий князь Дмитрий Донской, видимо, берет под свое покровительство
малолетнего князя, не допуская сближения Мещёры с Рязанским княжеством. В 1385
году Мещёра в числе двадцати шести областей участвует в великокняжеском походе
на непокорный Великий Новгород, пытавшийся отложиться от церковного суда
Московской митрополии[lx].
В 1391 году после поражения в битве с Тимуром,
Тохтамыш, опасаясь из-за взятия Москвы в 1382 году враждебного русского тыла,
передает правопреемнику Дмитрия Донского его сыну Василию Нижний Новгород,
Городец (на Волге – авт.), Муром и Мещёру. Таким образом все князья
перечисленных княжеств становятся подручниками великого князя, и в их города
направляются наместники. Летописи отмечают борьбу только князей великого Нижегородско- Суздальского
княжества, которые при смене ханов
иногда получали ярлыки на собственное княжество.
Мещерские князья тяготились своей зависимостью
от Москвы и пытались передаться на сторону великого Рязанского князя и даже
Литвы. Начиная с 1434 года в договорных грамотах постоянно идут оговорки о
князьях Мещерских: если мещерские князья перестанут служить великому князю, их
не принимать, добывать без хитрости, а добыв выдать. Мещерские князья еще
продолжали оставаться в своей вотчине, но вскоре ситуация меняется в еще худшую
для них сторону. После того как Василий Темный, побывав в плену, вернул себе
великий стол, к нему на службу пришли два татарских царевича, Касим и Якуб –
сыновья умершего Улу- Мухаммеда. Одному из них – царевичу Касиму за верное
служение был пожалован Мещерский городок с окрестностями. Считается, что это
произошло в 1452 году. Касим пришел с пятьюстами воинов, встав на защиту
Московского государства от своих же соплеменников.
Разросшаяся за полтора столетия после прихода
Бахмета татарская община, была близка по этническому составу людям Касима,
поэтому никаких конфликтов, очевидно, не возникало. Мещерских же, православных
князей стали постепенно выводить из родового удела, предоставляя им вотчины в
других землях и службу в Москве. Некоторые « черные люди», видимо, в основном
русские, при приходе Касима вышли на Рязань, но обязаны были давать ясак
царевичу, рязанскому князю и боярам[lxi].
Из грамоты 1483 года видно, что часть мещерских
князей все еще оставалась в своих землях: «А что наши князи мещерские, которые
живут в Мещере и у нас, великих князей…»[lxii] Но
уже в духовной грамоте от 1504 года великий князь Иван III завещает Мещёру своему
сыну Василию, и о князьях мещерских больше не говорится. А детям своим –«
выходы ординские» давать в Крым, Астрахань, Казань и Царевичев городок –будущий
Касимов.
Интересный случай описывается в книге И.Е.
Забелина «Домашний быт русских царей в XVI
и XVII столетиях»[lxiii],
где говорится о делах «нарушения чести
государева двора», характеризующих царедворческие нравы того времени. В одном
из таких дел приводится челобитная государю Алексею Михайловичу от стольника
Алексея Дубровского, сына царского казначея, на князя Лаврентия Михайловича
Мещерского.
На постельном крыльце, находившемся посреди
дворцовых зданий, между приемными большими палатами и жилыми Теремными покоями
государя, на «самом бойком месте» обычно «толпились» царедворцы, т. е. дворяне,
а также начальные люди военные и гражданские.
8 февраля 1650 года на этом крыльце столкнулись князь Мещерский со
стольником Дубровским. Причина ссоры неизвестна, но Дубровский писал в
челобитной: « … князь Лаврентий гоняючи за мною, лаял матерны и всякою
непотребною лаею, и называл страдничонком…» В ответ Алексей Дубровский за
словом в карман не полез и тоже обозвал Мещерского страдником.
Видимо для аристократов того времени подобное
поведение было не столь унизительным в сравнении с оскорблением «страдником»,
то-есть холопом, пашенным мужиком. Дело было передано в «сыск» (расследование)
постельничему Михаилу Алексеевичу Ртищеву. Свидетель по делу Иван Матвеевич
Жеребцов (оба спорящих ссылались на его
правду) обронил следующую фразу: « А Ширинских князей холопом Алексей князь
Лаврентья не называл». Эти слова о князьях Ширинских практически еще раз
напрямую подтверждают родословную князей Мещерских. Кстати, князю Лаврентию Михайловичу Мещерскому
пришлось - таки отсидеть в тюрьме две недели: «И марта в 9 день князь Лаврентий
послан в тюрьму с истопником».
С начала XVI века Мещерские князья окончательно
вошли в служивое сословие Русского государства, и на исторической арене
неоднократно выступали как воеводы, духовные и политические деятели.
ПРИМЕЧАНИЯ
[i] Новиков Н. И. «Родословная книга князей и дворян российских» М. 1787 г. ч. 2 стр. 239
[ii] Впервые эта дата была принята кн. П. Долгоруковым («Российский родословный сборник» СПб 1841 год кн. IV стр. 17), потом Руммелем В.В., Голубцовым В.В. ( «Родословный сборник русских дворянских фамилий» СПб 1887 г. ч. 2 стр. 29)
[iii] Петров П. Н. « История родов русского дворянства» СПб 1886 г. стр. 382
[iv] Иловайский Д. И. « История Рязанского княжества» М. 1884 гл. v
[v] Cм.: Веселовский Н.Н. « Хан из темников Золотой Орды. Ногай и его время». П. 1922г.
[vi] Гумилев Л. Н. « Древняя Русь и Великая Степь» М. 1997г. кн. 2 стр. 118
[vii] См.: Веселовский Н.Н. Указ. Соч.
[viii] См.: Смирнов М.И. « О князьях Мещерских XIII – XV в. в.» Рязань 1904г. стр. 12
[ix] Максимович и Щекатов « Географический словарь Российского государства» М. 1801 – 1809 т. IV: « «Мещера, однородцы с Мордвою и Черемисами, и язык имеют почти одинакой с малою разницею. Царь Иван Васильевич Грозный их населил Нагайскими татарами».
[x] Карамзин Н. М. « История государства Российского» Калуга 1997 г. том IVгл.1 стр. 436
[xi]Бартольд В. В. « История Туркестана» Ташкент 1922 г. стр. 39
[xii] Бутков П.Г. « О Ногае и всех других монгольских ханах Дашт – Кипчака» // Журнал « Северный Архив» 1824 г. ч. 10 июнь № 12 стр. 278
[xiii] Московский летописный свод конца XV века Рязань 2000 г. стр. 338
[xiv] Там же стр. 339
[xv] Сборник Русского исторического общества (РИО) СПб 1895 г.т. 95 стр. 251 « Намоганский юрт» - одна из составных частей заволжской орды.
[xvi] Там же стр. 377
[xvii] Вельяминов-Зернов В.В. « Исследование о касимовских царях и царевичах ч.1 1863г. стр 471
[xviii] Там же стр. 472
[xix] Московский летописный свод конца XV века Рязань 2000 г. стр. 247
[xx] Тверская летопись (Рогожский летописец) Рязань 2000 г. стр. 71
[xxi] Карамзин Н.М. Указ. Соч. т. IV стр. 537
[xxii] Иловайский Д.И. Указ.соч. гл. VI прим. 20
[xxiii]Руммель В.В., Голубцов В.В. Указ. Соч. стр. 29
[xxiv]Вельяминов-Зернов В.В. СПб 1866г. Указ. Соч. ч. III стр. 97
[xxv] Сборник РИО СПб 1895 г. т. 95 стр. 14
[xxvi] Писцовые книги Рязанского края XVI – XVII в.в. т. 1 вып. 2 стр. 579 ( Духовная грамота великого князя Ивана Васильевича 1504 г. ранее июня 16)
[xxvii] См.: Разрядная книга 1475 – 1598 г.г. М 1966
[xxviii] Сборник РИО СПб 1895г т. 95 стр. 89
[xxix] Там же стр. 231
[xxx] Бабурин А.В. « Селения Касимовского района ( История названий) Рязань 2002 г. стр. 47
[xxxi] См.: Разрядная книга 1475 – 1498 г.г. М. 1966
[xxxii] Карамзин Н.М. Указ. Соч. т. VII гл.II стр. 377
[xxxiii] Сборник РИО СПб 1895г. т 95 стр. 89
[xxxiv] Каратеев М.Д. «Ярлык великого хана» // «Русь и Орда» М. 1991г. т.1 стр. 258
[xxxv] Иловайский Д.И. Указ. Соч. гл. III
[xxxvi] Татищев В.Н. « История Российская» т. V М.- Л. 1965 г. стр. 268
[xxxvii]РуммельВ.В., Голубцов В.В. Указ. Соч. ч. II стр. 29
[xxxviii] Иловайский Д.И. Указ. Соч. гл.IV
[xxxix] См. Черменский П.Н. « Из истории феодализма на Мещере и в Мордве» // Археографический ежегодник за 1963 г. М. 1964г. стр. 5
[xl] Цепков А.И. « И были полки Ольговы…» Свод летописных известий о Рязанском крае и сопредельных землях до 50-х годов XVI века М. 1994 стр. 297 ( Из Постниковского летописца Тихомиров М.Н. « Русское летописание» М. 1979г.)
[xli] Рязанские достопамятности Рязань 1889г. стр. 40,
[xlii] См. Черменский П.Н. Указ. Соч. стр. 4
[xliii] Смирнов М.И. Указ. Соч. стр. 36
[xliv] Максимович и Щекатов Указ. Соч. т. III
[xlv] Вельяминов-Зернов В.В. Указ. Соч. ч. 3 стр. 780
[xlvi] Русский исторический сборник 1837 г. стр. 108
[xlvii] Археология Рязанской земли М. 1974 стр. 292
[xlviii] Там же стр. 290 - 292
[xlix] Там же стр. 290
[l] Там же стр. 295 - 296
[li] Вельяминов – Зернов В.В. Указ. Соч. ч. 3 стр. 172-174
[lii] Журнал министерства внутренних дел ч. LXI 1841г. ( смесь стр. 9)
[liii] Шарифуллина Ф.Л. « Касимовские татары» Казань 1991 г. стр. 52
[liv]Макарий (Булгаков) « История русской церкви» М. 1995 г. кн. 3 стр. 80
[lv]Добролюбов И.В. « Историко – статистическое описание церквей и монастырей Рязанской епархии» Рязань 1891 г. том 4 стр. 42 - 44
[lvi] О городе Касимове, Рязанской губернии Журнал Министерства внутренних дел 1841 г. (смесь стр. 12)
[lvii] Там же стр. 14
[lviii] Смирнов М. И. Указ. Соч. стр. 18
[lix] Смирнов М. И. « К родословной князей Мещерских» М. 1907г
[lx] См.: Карамзин Н.М. Указ.соч. т.5 стр. 39
[lxi] См.: Писцовые книги Рязанского края (ПКРК) XVI – XVII в.в. 1997 т.1 вып.2 ( Докончание великого князя Ивана Васильевича с великим князем рязанским Иваном Васильивечем 1483 г. июня 9 стр. 424)
[lxii] Там же стр. 425
[lxiii] Забелин И.Е. « Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях» кн. 1 Государев двор или дворец М.1990г. стр. 375 - 377