КАСИМОВ

Загадки Мещеры.

Историческое исследование

писателей Анатолия и ФаиныИгнатьевых

Печатается в газете «Мещерская Новь» город Касимов

Мещера

Стоянки и поселения

Становление христианства

По следам Городца

«Мещерьское» в «Списке городов русских»

Мещера. Князья Мещерские

Мещёра

Девушка с парнем в длинных из грубой серой ткани рубахах, по талии подхваченных кожаными поясами, вышли из дубовой рощи и остановились на краю обширной луговины. За луговиной виднелась река. Было жарко, в безоблачном небе безумолку пел жаворонок, а вдали парили два ястреба, выслеживая добычу.

– Вода, – сказала девушка, показывая на реку.

– Большая вода, – согласился парень.

За спиной у него был лук и колчан со стрелами.

– Шамгу любит большую воду, – заметила девушка.

Парень взглянул на неё: загоревшее широкоскулое лицо раскраснелось от долгой ходьбы, большие серые глаза блестят, застёжка на рубахе вверху, скорее всего, оторвалась по дороге, и сквозь образовавшуюся прореху виднелся кусочек белой, нежной кожи.

– Ксежа... – ласково позвал парень, беря её за руки.

– Не надо, Чар... – слегка отстранила его Ксежа. – Шамгу сказал, свадьба будет, когда первая белая муха упадёт с неба.

– Шамгу старый уже... – возразил Чар. – Он может ждать... А я не могу...

– Нам надо выполнить его повеление, – строго остановила его Ксежа. – Пойдём к воде.

Они дошли до реки и остановились. Две скопы, с шумом взмахнув огромными крыльями, взлетели с берегового уступа и, подхваченные воздушным потоком, заскользили над водной гладью. На другой стороне берег был очень высокий, обрывистый и весь белый от выступивших плит известняка, а по верху его росли вековые сосны. Неподалёку в реку впадала небольшая речка, и видно было, как стая оленей осторожно спускается по тропинке к воде.

– Еда, – сказал Чар, показывая на оленей.

– Пустое место, – заметила Ксежа, оглядывая всё вокруг.

– Да, дымов не видно, – согласился Чар.

Через несколько дней всё племя переправилось на левую сторону реки, и, поднявшись наверх, остановилось. Старый, седой вождь Шамгу долго стоял на каменистом выступе, далеко вклинившимся в ложе реки, и глядел на обширные заливные луга на другой стороне, на блёстки озерков, разбросанных по ним, на леса, заполонившие всё остальное пространство, и старческие, потускневшие глаза его постепенно загорались мягким, влажноватым светом. Дышалось легко, воздух был сух и свеж, пахло смолой и хвоей.

К вождю подошёл шаман, встал рядом.

– Чужих нет, – сказал Шамгу, – ни одного дыма... Тут, – пальцем указал он на место, где стоял.

Шаман наклонился, руками вырвал траву, извлёк горсть земли и долго, с шумом нюхал её, вдыхая прелый запах девственной почвы.

– Дух бога земли поведал мне об удаче, – сказал он. – Вели ставить жилища...

Как переполненная вешними водами река, выходя из берегов, заливает всё окрест, так и многие племена и народы в середине первого тысячелетия нашей эры начали покидать сделавшуюся слишком тесной родную колыбель – благословенный Алтайский край. Среди этих народов были угры и финны, которые, перевалив через Уральские горы, прошли на север и северо-запад, заселив обширную территорию вплоть до нынешней Швеции. Большая часть угров откочевала на запад, а некоторые финские племена обосновались на берегах Оки и Волги. В то время эти сплошь лесные и болотистые места были населены множеством диких зверей, в реках кишела рыба, но разве лишь иногда откуда-нибудь издалека, из непроходимой чащобы, зелёным ковром раскинувшейся на сотни и тысячи вёрст вокруг, вдруг тянуло робким дымком от одинокого костра неведомого нам древнейшего обитателя этого глухого края. Может быть, уже тогда и родилось загадочное слово «мещера» обозначающее как дикое, малообжитое место, так и людей, обитающих на нём. И совершенно непонятно, что было первично: то ли местность названа по имени племени «мещера», то ли наоборот – племя получило своё наименование по местности.

В таинственных закоулках истории существует и третий возможный вариант, заключающийся в неожиданном вопросе: а была ли вообще такая народность – мещера? Ни облик её, ни язык история нам не сохранила.

Общепринятое, что в Мещёре жили угро-финны, толком ничего не объясняет, потому что угры и финны, хотя и родственные, но разные народы и, к тому же, внутри себя имеют отдельные языковые колена. Так, например, существовали западные, прибалтийские, приволжские и прикамские финны. С нынешней касимовской Мещёрой соприкасались приволжские: меря, мурома, черемисы, мордва, а также тюркоязычные булгары. Некоторые исследователи считают мещерой татар мишарей, другие – черемисов и существует ещё много разных мнений, большинство из которых не подкреплены историческими документами.

В наиболее ранней Троицкой летописи начала XV века, (список с более древнего, неизвестного нам документа) сгоревшей в Москве при пожаре 1812 года, сохранившиеся отрывки из которой вошли в Лаврентьевскую летопись, говорится следующее: «По Оце реце, где потече в Волгу же Мурома, язык свои, и Черемиси свои язык, Мордва свои язык». И далее: «А се суть инии языци, иже дань дают Руси: Чудь, Меря, Весь, Мурома, Черемись, Моръдва, Пермь, Печера, Ямь, Литва, Зимигола, Корсь, Норова, Либь».

При таком подробном перечислении всех племён, плативших дань Руси, народ мещера почему-то отсутствует. А в первом отрывке упоминаются мордва, мурома, черемисы, но мещера, племя, которое территориально должно было бы находиться где-то рядом или между этими народами, в списке отсутствует. То есть составитель летописи не знал о существовании такого племени. В ранних летописях никакого народа с именем мещера нет. Он вдруг появляется в более поздних документах. В Софийской летописи говорится: «… а по Оце реце, где потече в Волгу, седить мурома, язык свои, мещера свои язык, мордва свои язык…» Откуда в этом списке вдруг появилась мещера? Может быть, народ этот пришёл позже? Но тогда почему приход его не был никем замечен?

Где-то во второй половине первого тысячелетия в верховьях Оки и по всей Москва-реке поселились пришедшие с запада славяне вятичи из рода ляхов, предки нынешних рязанцев («…а Вятко седе с родом своим по Оце, от него же прозвашеся вятичи»). Примерно в IX –X веке вятичи под напором хазарского каганата продвинулись на северо-восток и, потеснив угро-финнов, заняли земли по берегам среднего течения Оки по соседству с мордвой и муромой. Часть угро-финнов, очевидно, ушла на север, часть осела в глухих лесах нынешней Мещерской низменности в районе Клепиковских озёр и реки Пры, а многие ассимилировались в русской среде, переняв язык и обычаи. Очевидно, между простыми людьми никаких особых конфликтов не было. Во всяком случае сведений о столкновениях славян с местным населением в исторических документах нет. Скорее всего, здешние племена были немногочисленны, и охотничьих, рыбных и бортных угодий хватало на всех с избытком. Соседями русских колонистов стали преимущественно мордовские и муромские племена. Мурома с течением времени обрусела и потеряла свою идентичность, а воинственная мордва до наших дней сохранила свой язык и обычаи.

По низовьям Мокши в начале ХШ века существовала известная в истории мордовская Пургасова волость во главе с князем Пургасом. Наряду с мордвой здесь жили и русские поселенцы. В 1227 году великий князь владимирский Юрий Всеволодович послал рать на Пургасову волость. В 1229 году поход повторился. Из Симеоновской летописи: «… волость же Пургасову пожгоша и потравиша и скоты побиша, и полон послаша назад». С целью отмщения мордва в союзе с волжскими булгарами напала на построенный в 1221 году Нижний Новгород, сожгла монастырь, но получила отпор. В 1232 году русские князья опять пошли на Пургасову волость. Это были обычные в то время нападения с целью грабежа и обложения данью. В 1239 году Пургасову волость захватили уже татары. В обоих случаях, как при нападении владимирских князей, так и татар, местное население, мордва и русские, уходило в леса, прячась «на твердях». «Мордва вбегоша в лесы своя, в тверди». В «Очерках истории СССР» (Период феодализма IX – XV веков 1953 г.изд.) автор пишет: «Князья и знать строили тверди, – укреплённые городки в непроходимых лесных чащобах, в которых в случае опасности укрывалось население». Это предположение невольно вызывает недоумение: укреплённые городки в лесу? Зачем? Но всё оказалось гораздо проще. Однажды в разговоре один из касимовских жителей употребил слово твердь, а на вопрос о его значении ответил с удивлением: «Как что? Это же твёрдая земля, остров в болоте с тайной тропой к нему». И сразу возникла мысль: а не являются ли все эти прятавшиеся по лесам и болотам разноплеменные люди той самой загадочной мещерой? Если это так, то тогда всё становится понятным: единого народа мещеры никогда не было, а мещерой называли всяких живущих в болотистых лесах людей независимо от их национальности. В подтверждение этой гипотезы существует ряд документов.

Из словаря В.И. Даля: «Мещерник (ряз.) боровая, кислая земля, негодная ни в покос, ни под пашню». А вот мнение историка Куфтина Б.А. из книги «Материальная культура русской Мещеры» (1926 год): « Сохраняется и довольно широко распространяется у первобытного населения Оки прозвище «Мещера» или «Мещеря», даваемое жителям мещерских лесов и болот, которые сами своих южных соседей называют «ягутки» ( по Далю «ягутки» – бурлаки, для тяги судна бечевою), со стороны Владимирской губернии жителей Мещерского края обыкновенно называют литвой. Однако внимательное изучение костюма, говора и других бытовых черт позволяет обнаружить в этих колонистах во всех отношениях русскую народность, каковою является, несмотря на всё своё своеобразие, рязанская и тамбовская мещера». Судя по некоторым документам, и сами мещеряки обижались, когда их называли мещерой. «Нас дразнят мещерой, – говорили они, – а мы русские».

Глухие, заболоченные места в Мещере до сих пор называют мшарами. Мещёра – мшара: созвучие почти полное.

А вот что сказано в «Русском историческом сборнике» 1837 года: «Мещерою действительно рязанцы называют левую сторону Оки, где как я слышал от доктора медицины И.Е. Дядьковского и других рязанцев, боровой чернозём, перемешанный с песком, именуется также мещерою. И потому нельзя утверждать о жилищах тут иноплемённой мещеры, т. е. мокшан, сродственников мордвы. Название мещера есть собственно славянское...»

В этом документе упоминаются мокшане, одно из колен мордвы, с несколько отличным от мордвы-эрзя языком. Некоторые историки предполагают, что от слова «мокша» образовался этноним «мещера». Скорее всего, в Софийской летописи под именем мещера и упоминается мокша. Монах Гильом де Рубрук, посланный королём Людовиком IX Святым с дипломатической миссией в Орду к хану Мункэ, в 1253 году проезжая по мещерским местам, пишет: « …где в густых лесах и в бедных, рассеянных хижинах обитали мокшане и мордовские их единоплеменники, богатые только звериными кожами, мёдом и соколами. Князь сего народа, принуждённый воевать за Батыя, положил свою голову в Венгрии…» (Н.М. Карамзин). И здесь упоминание о мещере отсутствует. А в довершение – кроме всех этих документов существует ценное свидетельство современника той эпохи, князя Курбского, который писал: «А нас послал тогда (Иоанн Грозный) с тремянадесять тысящ люду через Рязанскую землю и потом через Мещерскую, идеже есть Мордовский язык». В этом отрывке однозначно говорится о том, что в Мещерской земле мордовский язык. И здесь тоже ни о каком народе мещера речи нет.

А ведь Мещёра в средние века занимала обширное пространство, более значительное, чем некоторые нынешние европейские страны: часть Рязанской, Владимирской, Нижегородской, север Тамбовской и запад Пензенской губерний. И как могло случиться, что народ, расселившийся на такой огромной территории, вдруг бесследно исчез, растворившись в других народностях?

Начиная с XIV века, Мещёра начинает появляться в документах московского княжества. Так в духовной грамоте великого князя Ивана Ивановича, отца Дмитрия Донского, среди прочих сёл впервые упоминается село «Мещерка оу Коломны», из чего можно сделать вывод, что слово «мещера» в то время уже было не только известно, но от него образовывались и однокоренные слова. То есть, слово Мещёра обозначающее какую-то местность, уже существовало.

В подтверждение этому просьба в 1654 году активного борца с язычеством, погибшего от рук безбожников, рязанского архиепископа Мисаила к патриарху Никону разрешить ему: «…мордву и татар в святое крещение приводити». И опять в этом документе нет ни слова о каком-либо народе с именем мещера.

В Энциклопедическом словаре «Брокгауза и Ефрона» (1898 год) мещеряки (130 тысяч) причислены к башкирам и признаются отатарившимися финнами. Недаром в 1798 году было создано Башкирско-Мещерякское иррегулярное войско, которое в 1861 году распустили, а солдат обратили в крестьянское сословие.

Из приведённых документов видно, что, скорее всего, отдельного народа или племени с этнонимом мещера никогда не было.

Стоянки и поселения

При всей территориальной необъятности Мещёры, пожалуй, самой интересной, навсегда вошедшей в многонациональную русскую культуру, является Касимовская Мещёра. Здесь, наряду с русскими названиями поселений, сохранились и древне-финские, такие, как Ибердус, Курман, Чинур и другие, а также появившиеся позже татарские деревни. Во многих местах Касимовской Мещёры обнаружены стоянки древнейшего человека. Учёными особо отмечены наиболее исследованные Ибердусская стоянка и напротив деревни Поповка – Подборная, относящиеся к середине второго тысячелетия до нашей эры. Также вокруг Касимова много городищ, мест, на которых были расположены древние поселения. Наиболее ярким примером таких поселений является городище Земляной Струг.

Земляной Струг – это два холма со рвом между ними, с двух сторон ограниченные глубокими оврагами, а с третьей – круто спускающимся склоном в сторону речки Бабенки. Передний, от Бабенки, холм имеет форму, напоминающую лодку со слегка приподнятыми носом и кормой. Очевидно, именно из-за этого сходства холм и получил своё название. Весь он изрыт, кругом ямы и ямки.

Если пройти по верху, по контуру первого холма, то прямо на поверхности можно найти кремниевые камни и кусочки керамики, скорее всего, ручной лепки. Судя по осыпи по краям холма, культурный слой кончается на глубине от шестидесяти до восьмидесяти сантиметров.

Впервые о Земляном Струге упоминает И.С. Гагин (рукопись 1823 года):

« Первая (крепость), находящаяся у города на восток, слывущая Земляной Струг, в два отделения... Место избрано совсем неприступное, оврагами и горами успособленное. Находится ныне под владением татар и ямщиков. Расстояние от городовой черты на восток с небольшим 2 версты».

Аналогичное свидетельство встречаем и в работе активного краеведа Д.Т. Воздвиженского (1827 год): «Земляная насыпь, находящаяся в трех верстах от Касимова к востоку, не есть также бывший керемет (капище – авт.) обитавших тамо древних народов?.. По некоторому сходству в наружном образовании с речным судном, называющимся стругом, оное возвышение носит такое же название».

Видимо, эти сведения и послужили безымянному автору для публикации статьи в Журнале Министерства внутренних дел (1841 год), в которой Земляной Струг представлен, как одна из пяти тайных оборонительных крепостей, окружавших Городец (Городец Мещерский – авт.).

Примерно такое же описание встречается и у М. Барановича «Рязанская губерния. Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами генерального штаба » (1860г.), которое легло в основу последующих исследований.

Таким образом, сообщение о пяти крепостях, окружавших Городец, попало в «Исследование о касимовских царях и царевичах» Вельяминова-Зернова (том 3, 1866 г.) и в « Историю города Касимова с древнейших времен» Н.И. Шишкина ( 1887 г.)

Первые археологические раскопки «крепостей»- городищ были произведены в 1877 году Н.И. Нефедовым. Но только уже в 1924 году Н.И. Лебедевой была выполнена археологическая рекогносцировка городищ и сделано обоснованное опровержение устоявшихся взглядов, что они являлись оборонительными крепостями Городца Мещерского. Лебедева произвела обмер Земляного Струга. Были заложены три траншеи и установлена мощность культурного слоя. В дневнике Н.И. Лебедевой перечислены все находки.

В том же году Б.А. Куфтин провел на Земляном Струге небольшие раскопки, а, начиная с 1925 года и по 1928 год, И.А. Китайцев вёл за городищем постоянное наблюдение, осматривая обнажения и собирая находки, которые оказались гораздо многочисленнее, чем у Лебедевой. Эти находки позволили сделать заключение о двух временных периодах существования Земляного Струга: первом – относящемся к 1 тысячелетию н. э. и втором – соответствующем первым векам П тысячелетия н.э. Ко второй группе предметов, очевидно, единовременных с Городцом Мещерским, относятся фрагменты древнерусской керамики и украшения славянского типа.

Несколько слов уделено Земляному Стругу и в труде П.Н. Третьякова « Финно-угры, балты и славяне на Днепре и Волге» (Академия наук СССР Институт археологии 1966 год): « В музее города Касимова хранятся богатые материалы из городища Земляной Струг, откуда происходит ряд вещей середины и второй половины 1 тысячелетия н.э. (рис. 85)».

Но неужели это всё, что известно о таком интересном месте? Оказывается, нет. Читаем отрывки из Писцовых книг города Касимова 1627 года, включённых Вельяминовым-Зерновым в свое «Исследование...» И вдруг находим: «Пустошь, что была деревня Скребякина, на речке на Бабенке, а в ней двор князь Тахмаметя Шаморданова, а живет в нем человек ево Янгильдейко Алаведеев, двор Сарея Батыреева, а в нем живут ево деловые люди Тинатарко Едигерев да Кутлаказа...»

Никто из исследователей никогда не занимался изучением места расположения деревни Скребякина. У авторов же, при дотошном исследовании истории Касимова, возник вопрос: а что это за деревня на Бабенке со славянским названием, которая в 1627 году была уже пустошью? И тут нам вспомнились слова Гагина о Земляном Струге: «Находится ныне под владением татар и ямщиков...» А не превратилось ли древнее поселение Скребякина в Земляной Струг? В Писцовых книгах, кроме деревни Скребякина, упоминается лишь ещё одна деревня на Бабенке – Селищи, сохранившая свое название до наших дней. Однако на старой карте Рязанской губернии наряду с современным названием речки Бабенки, которое дано в скобках, обозначено и другое, по всей видимости, более древнее её название – Скребянка. Весьма трудно предположить, чтобы совершенно не было отмечено такое значительное, судя по археологическим находкам, поселение, как Земляной Струг, находившееся прямо на берегу Бабенки. Название речки Скребянка подтверждает существование поселения Скребякина, но вопрос о его точном местонахождении остаётся открытым.

Можно только утверждать, что деревня Скребякина, где бы она ни была расположена, до прихода татар, судя по названию, явно была древнерусским поселением. По Словарю Даля слова «скрести, скребывать и скребать – скоблить, драть, чесать, царапать; счищать или сдирать что-либо полуострым орудием, поставленным на ребро». Это один из возможных вариантов происхождения названия деревни Скребякина. Вероятно, конечно, название поселения и по фамилии его владельца, о котором, если он и был, нам ничего неизвестно.

Князь Тахмаметь Шаморданов (Токмамед Шамарданов), имевший двор в этой деревне, был одним из восьми приближенных касимовского царя Арслана, который выплачивал ему жалованье в размере сорока рублей. Надо отметить, что все денежные сборы самого Арслана были 479 рублей с копейками. Так что сумма в сорок рублей весьма значительна. Кроме царского жалованья Шаморданов владел 152 четями земли и половиной села Куземкино. По-видимому, в Скребякине располагался только служебный двор князя, где он не проживал постоянно. Вполне вероятно, что это красивое место на берегу текущей в те годы речки Бабенки (по мнению М.Барановича) служило для касимовских ханов и царей местом летнего отдыха и увеселений.

Н.И. Шишкин в своей «Истории...» пересказывает интересное предание: «Про земляной струг существует в народе такая легенда, что Ока протекала в древности между горами, окружающими земляной струг, и что по ней плавали на барках и лодках разбойники, которые грабили окрестности. Жители начали молиться богам, покровителям касимовским, чтобы они их избавили от разбойников; покровители касимовские услышали их молитву и потопили самую главную большую барку разбойников, а Оке велели принять другое направление». Может быть, в этой легенде и имеется какая-то частичка правды, иначе трудно объяснить большое количество различных украшений, найденных едва ли не на поверхности этого загадочного места. Причем, все эти вещи явно не из могильников. По всей видимости, они были потеряны в суматохе какого-то неожиданного нападения, при котором не было времени собирать пожитки.

Судя по находкам, первыми на холме Земляного Струга поселились люди из финно-угорских племён. Селение предположительно просуществовало до Х–XI века.

Около 987 – 989 годов великий князь Владимир Святославович поставил своего сына Глеба Владимировича на княжение в Муромскую землю. Очевидно, в это же время усилился приток славян в Мещёру, и Земляной Струг мог стать местом их обитания. Поэтому и обнаруживаются на нём находки того времени: древнерусская керамика, славянские бусы, височные кольца, бронзовые браслеты и другие вещи.

В 1239 году, когда татары, разграбив Муром, впервые появились и под Городцом, местные жители могли прятаться на берегу Бабенки.

Во времена Ивана Грозного поля возле Земляного Струга были переданы во владение касимовским ямщикам. Однако пустовали ли Земляной Струг и места вокруг него?

После казни Степана Разина в 1670 году и его брата Фрола в 1676 году муромский воевода Афанасий Шеховский в1679 году пишет в своей челобитной царю Федору Алексеевичу: « В нынешнем октябре пришел в Муром в приказную избу касимовский воевода Тимофей Караулов сказал: приехал де он Тимофей из Касимова, боясь от воровских людей, потому что в Касимове города и острогу нет, а уездные де всяких чинов люди в Касимов не идут, а Кадом и Кадомской и Шатцкой уезды воровские люди разорили и ныне во многих местах разоряют же, и он де Тимофей, слыша от их воровских людей проход из Касимова в Муром и приехал».

И действительно, в то время стен вокруг Касимова не было, их уничтожил пожар 1679 года. Таким образом, народное предание о разбойниках, обитавших где-то под Касимовом и грабивших окрестности, подтверждается документами. В дополнение к этому можно отметить и доклад А.И. Черепнина от 1897 года, в котором он пишет, что недалеко от села Селищи посредине большого леса были обнаружены остатки от древних землянок. « Несомненно, - пишет Черепнин, - здесь было пристанище вольницы, вроде того, какое мне удалось видеть в Пронском уезде».

СТАНОВЛЕНИЕ ХРИСТИАНСТВА

Как жили наши предки в дохристианское время?

Вот как повествуется об этом периоде на Руси в сохранившихся отрывках начала Троицкой летописи: «И Радимичи, и Вятичи, и Север один обычаи имяху (имеют – авт.), живяху в лесе, якоже всякий зверь, ядуще все нечисто, срамословье в них пред отци и пред снохами; браци (браков авт.) не бываху в них, и игрища межю селы, схожахуся на игрища, на плясанье и на вся бесовская игрища: и ту оумыкаху (украдут – авт.) жены собе с неюже кто съвещащеся (сговорился – авт.); имяху же по две и по три жены. Аще кто оумряше (умрёт – авт.), творяхо трызно над ним; и по сем творяху кладу велику и възложахуть и на кладу мертвеца сожьжаху; и по сем собравше кости вложаху в судину (посудину – авт.) малу…»

Первые ростки христианства стали появляться с посещением древней Руси апостолом Андреем, учеником Иисуса Христа.

«Святой Андрей от Иерусалима прошёл Голяд, Косог, Роден, Скеф, Скиф и Словен смежными лугами, достиг Смоленска, и ополчений Скоф и Славянска Великого и Ладогу оставя, в лодью сев, в бурное вращающееся на Валаам пошёл, крестя повсюду, и поставляя по всем местам кресты каменные. Ученики же его Сила, Фирс, Елисей, Лукослав, Иосиф, Косма повсюду сделали ограды, и все посадники доезжали до Словенска и Смоленска, и многие жрецы окрестились и капища Перуна и Велеса разрушили и уничтожили». Так написано в древнейшей рукописи «Оповедь».

А вот как о приходе на Русь святого Андрея говорится в Львовской летописи ( в переводе на современный язык): «По научению Божьему пришёл Андрей и остановился на берегу Днепра под горами. А утром встал и сказал людям: «Видите ли горы эти; на горах сих воссияет благодать Божия и будет город велик, и церкви многие, и монастыри Бог воздвигнет». И взошёл на горы святой Андрей, и благословил, и крест поставил, и помолился Богу, и сошёл с горы, где ныне город Киев, и пошёл берегом Днепра. И пришёл в Новгород, и, увидев бывших там людей, какие они обычаи имеют, как моются и хлещутся, удивился святой Андрей. А вернувшись в Рим, исповедуя своим ученикам учение Христа, рассказывал: «Дивную я видел землю Словенскую; проходя мимо, видел бани деревянные; накалят докрасна камни и идут внутрь. Разденутся и останутся нагими, и обольются квасом кислым, возьмут прутие младое (банные веники – авт.) и бьются сами, и до того добьются, что едва живы вылезут. А обольются водой студёной и сразу оживут. И творят они это во всякие дни, не мучимые никем, а сами себя мучающие, но это для них не мучение, а омовение».

Посетив славянские земли почти сразу же после воскресения Спасителя, святой апостол Андрей заложил первый камень в основу фундамента православия на Руси. На юге нашей страны уже в IV веке стали возникать христианские общины, скорее всего, появлялись отдельные очажки христианства и в северных землях, но было их ещё очень мало, и язычество продолжало господствовать среди славянских племён.

Первыми князьями, принявшими православие в 867 году, были варяжские завоеватели Киева Аскольд и Дир. Предание повествует, что греческий патриарх Фотий послал в Киев епископа, который, рассказывая о чудесах из Евангелия, начал склонять князей к христианству. «Яви нам чудо, тогда мы поверим», – предложили ему Аскольд с Диром. «Господи! – воскликнул епископ. – Прослави имя Твоё перед сим народом». И положил Евангелие в огонь. Книга чудесным образом не сгорела. После чего оба князя приняли Святое Крещение. Но затем Киев был захвачен язычником, тоже варягом, новгородским князем Олегом, при этом Аскольд и Дир были убиты. В 957 году крестилась великая княгиня Ольга, мать великого князя Святослава. Однако сам князь, не желая разлада со своей языческой дружиной, от крещения отказался. Лишь в 988 году с принятием христианства великим князем Владимиром, который велел крестить и простой народ, Русь стала православной. Предположительно князь Владимир с сыновьями крестился 12 апреля 988 года, а все киевляне приняли Святое крещение 1 августа этого же года. До принятия православия князь Владимир не отличался благопристойным поведением, и после крещения совесть мучила его, он скорбел о своём нечестивом прошлом и постоянно молился Господу, прося прощения: «Господи! Был я как зверь, жил я по-скотски, но Ты укротил меня. Слава Тебе, Боже!» Слова этого раскаяния великого князя донёс до нас монах Киево-Печерского монастыря Иаков, живший в XI веке.

Новая вера распространялась на запад, север и северо-восток, достигая берегов Белого и Балтийского морей. В то время многие славянские племена ещё жили особняком, управляемые собственными князьями, и лишь выплачивали дань великому князю, а в вере оставались упрямыми язычниками. Поэтому приход христианства не был спокойным и мирным. Язычники во главе с волхвами отчаянно сопротивлялись. Труд первых проповедников православия по распространению веры был тяжёл и крайне опасен. Некоторые из них даже пожертвовали своими жизнями во имя веры.

Святой равноапостольный князь Владимир скончался 15 июля 1015 года. Власть в Киеве перешла к старшему сыну Владимира Святополку. Ещё до своей кончины великий князь Владимир раздал сыновьям вотчины. Среди его сыновей были два брата: Борис (в крещении Роман) и Глеб (в крещении Давид). Братья были самыми младшими в семье, и будучи ещё при отце, читая богословские книги о житии святых, впитали в свои души веру православную. Братья были очень дружны, и князь Владимир, зная об этом, дал обоим соседние уделы: Борису – Ростов, Глебу – Муром.

Во время кончины отца Борис был в походе против печенегов и находился у берегов реки Альты, а князь Глеб плыл в лодке по реке Смядыне неподалёку от Смоленска. Оба были любимыми сыновьями князя Владимира, и Святополк, боясь, что они могут отнять у него власть, решил убить обоих. Поздним вечером 24 июля 1015 года в своём шатре подосланными убийцами копьём был заколот князь Борис, а затем по дороге в Киев в лодке был убит и Глеб. Но и на этом Святополк, за свои злодеяния прозванный в народе Окаянным, не успокоился. Он убил и другого своего брата Святослава и вступил в борьбу с Ярославом. В 1019 году оба брата встретились в сражении у реки Альты на том самом месте, где был подло убит князь Борис. Святополк Окаянный проиграл битву и бежал сначала в Польшу, а потом и далее – на запад, где и умер. А Ярослав стал княжить в Киеве.

При Ярославе, истинном христианине, распространение православия усилилось. Но язычники по-прежнему упорствовали в своём идолопоклонстве, силой изгоняя проповедников новой веры, а иногда и убивая их. Так в Ростове, одном из самых крупных городов того времени в Северо-Восточной Руси, первый епископ Феодор встретил такое сопротивление язычников, что вынужден был переселиться в Суздаль. А в 1073 году в том же Ростове был замучен святитель Леонтий. Особенно сильное противодействие православию было в Муромо-Рязанском княжестве, в то время ещё не имевшем своей епископии и входившем в Черниговскую епархию. «Дикая страна Вятичей оставалась в язычестве до конца 12 века», – пишет М.В. Толстой в своей книге «История русской церкви». Сопротивление христианству было настолько велико, что святой князь Глеб, не в силах усмирить язычников и, очевидно, опасаясь их нападения, жил не в самом Муроме, а в двух верстах от него. В то время граница между Муромскими и Рязанскими уделами проходила по реке Гусь, и место, на котором ныне расположен город Касимов, входило в Муромское княжество. По сведениям летописцев и по народным преданиям сам Муром и его окрестности были рассадниками воров и разбойничьих ватаг, которые грабили всех подряд: и купцов, и просто проезжих людей, порой доходя до территории Волжской Булгарии, правители которой даже жаловались на это черниговскому князю. В конце концов, в 1088 году булгары, не выдержав бесчинства муромских разбойников, собрали войско, дошли по Оке до Мурома и разорили его.

Коренные жители Мурома долгое время оставались язычниками. Лишь в конце XI века муромскому князю Ярославу Святославичу удалось усмирить мурому. Сначала он отправил в город своего сына Михаила. Но идолопоклонники убили его. После этого Ярослав Святославич взял город приступом. Однако ещё какое-то время ему, во избежание гибели от рук язычников, пришлось жить, запершись в своём дворце. Однажды озверевшая толпа, науськиваемая волхвами, подступила к дому князя с намерением разрушить его. Тогда князь взял в руки икону и, держа перед собой, вышел навстречу беснующейся толпе. И идолопоклонники вдруг остановились, а затем в страхе попадали ниц перед святым образом. Ярослав крестил мурому в Оке, языческие кумиры были повержены, и язычество постепенно стало отступать.

История не сохранила нам известий о самых первых ростках христианства на территории нынешнего Касимовского района. Длительное время в народе бытовало присловье: «мещера некщёна». Очевидно, жители деревенек, затерянных в глухих, болотистых лесах, ещё долго оставались некрещёными. Однако в «Историко-статистическом описании церквей и монастырей Рязанской епархии» Добролюбова И.В. говорится, что при Богоявленской церкви в Касимове хранился камень, на котором было написано: «Городец сей получил крещение через Святого великого князя Глеба Владимировича, престол свой имеющего в Муроме». В записи есть неточность – великим князем Глеб никогда не был, он даже и не жил в самом Муроме, а рядом с городом. Но именно это обстоятельство, возможно, и подвигло его к путешествиям по окрестностям. Он вполне мог приехать в поселение, в будущем ставшее Касимовом, и окрестить жителей городка. Это, конечно, предположение, но трудно представить, чтобы такой человек, как святой Глеб, не имея возможности крестить язычников в самом Муроме, не делал таких попыток в других местах своего княжества. Часто народные предания более соответствуют реальности, нежели некоторые измышления историков. А то, что поселение на месте возникновения будущего Мещерского городка, существовало задолго до 1152 года подтверждают археологические находки 9 – 11 веков, случайно сделанные местными жителями на территории Старого Посада в 1939 году.

МЕЩЁРА. ПО СЛЕДАМ ГОРОДЦА

«Городец – старое имя города Касимова, находящегося в Рязанской губернии, построен в 1152 году великим князем Георгием Долгоруким в подражание Киевскому Городцу, разорённому князем Изяславом. Примечателен ещё и тем, что в сём Городце Святый великий князь Александр Невский, в 1263 году возвращавшийся из Золотой Орды, скончался. Зри Касимов». Максимович и Щекатов. «Географический словарь Российского государства», 1801-1809 гг.

На основании какого документа сделана эта запись в словаре – неизвестно. Принято считать, что это народное предание. В тексте подразумевается, что смерть Александра Невского случилась в Мещерском Городце, будущем Касимове. Однако в наше время многие историки уже сошлись во мнении, что великий князь умер не в предтече Касимова, а в Городце на Волге (Радилове), находящемся по реке немного выше Нижнего Новгорода. Из этого Городца шла торная дорога во Владимир, и дружине Александра Невского, возвращавшейся из Орды, не было никакой надобности много вёрст идти от Нижнего Новгорода вверх по Оке до места древнего Касимова, а потом пробираться по мещерским болотам до того же самого Владимира. К тому же, в этом случае на пути расположен и Муром, от которого тоже была наезженная дорога до Владимира и Боголюбова, куда привезли усопшего князя. Александр Невский заболел ещё в Орде и был отпущен ханом; в Городецком монастыре принял схиму и скончался ночью 14 ноября 1263 года.

Казалось бы, всё ясно и понятно. Но не тут-то было! Берём «Журнал Министерства внутренних дел» от 1841 года и читаем статью «О городе Касимове, Рязанской губернии» (Смесь, стр.7) : «Каменная церковь Богоявления Господня, названная так по образу, чудесно сохранившемуся от сгоревшаго в 1372 году Городцовского монастыря… По некоторым признакам можно полагать, что здесь был древний Городецкий Богоявленский монастырь, в коем 1263 года 14 ноября Великий Князь Александр Невский, проездом из Монгольской орды и с Дону, в болезни принял Ангельскую схиму; а что здесь в Городце Благоверный Князь скончался, о том значится и в кратком Степеннике государственных фамилий, изданном в 1785 году».

Упоминание в этом документе пути Александра Невского «с Дону» сразу же возвращает нас к гипотезе о том, что князь всё-таки шёл из Орды через Городец Мещерский, потому как накатанной дорогой того времени был путь с верховьев Дона по реке Сосне к броду через Оку, находившемуся неподалёку от Касимова напротив села Толстиково. Однако в сноске к указанному тексту значится противоположное: «По истории Рос. иерархии, В.К. Александр Невский скончался в Городецком Феодоровском, ныне заштатном монастыре Нижегородской губернии Балахнинского уезда, в селе Городце, бывшем городе. Он ездил к хану Берку в Волжский город Сарай, и возвратился чрез Нижний Новгород». То есть, опять подтверждение смерти князя в Городце на Волге. Идёт постоянная путаница двух городов: Городца на Волге (Радилова) и Городца на Оке (Касимова). Даже время постройки Юрием Долгоруким обоих городов называется одно и то же – 1152 год, хотя первое летописное упоминание Городца на Волге более позднее – 1172 год.

О нашествии татар в 1237 году в Львовской летописи говорится следующее: «И оттоле разсыпавшеся Татары по всей земли той, к Ростову, и Ярославлю, и на Городец, и по Волзе вся грады поплениша…» В этом тексте речь идёт явно о Городце на Волге. А вот что сказано в той же летописи о 1239 годе, когда отряды татар, усмиряя восставшую мордву, пришли на Оку: «А инии Тотарове Батыевы Мордву взяша, и Муром, и Городец, и град святыя Богородица Володимерския (Гороховец – авт)». О каком Городце идёт речь во втором отрывке? Неужели Батый через год после сожжения Городца (Радилова) опять повёл воинов грабить уже разрушенный город, причем, расположенный на другой стороне Волги? Конечно – нет: татары были людьми практичными. Почти с полной уверенностью можно утверждать, что здесь летопись упоминает именно Городец на Оке. Отряды татар, покорив мордву на правой стороне Оки, затем перешли реку. В то время уже существовало два Городца: на Оке и на Волге, из-за чего и возникает путаница. Вполне возможно, что путаются сами летописцы, а за ними и историки, порой не понимая о каком Городце идёт речь. Даже в современной энциклопедии издания 1994 года «Города России» эта путаница продолжается: на одной странице говорится, что Александр Невский умер в Городце на Оке, а на другой – что в Городце на Волге.

Как бы то ни было, но вопрос о месте кончины Александра Невского, видимо, требует дальнейшего изучения.

Вся древняя история города Касимова полна тайн и загадок, во многом ещё не решённых историками. Но с полной уверенностью можно утверждать, что некое поселение на Оке, предтеча города, возникло гораздо раньше 1152 года. Из сборника «Археология Рязанской земли»: «Он (Мещерский Городец – авт.) был основан, как говорит предание, в 1152 году Юрием Долгоруким на мысе, образующемся при впадении речки Бабенки в Оку, более чем на километр ниже по течению реки от того места, где сейчас находится центр города». Устоялось мнение, что это место вблизи сегодняшней Георгиевской церкви, где « …ещё и теперь видны развалины старинного Мещерского городца, состоящие из одного большого вала и рва, пересекающего дорогу к старому посаду…» – пишет в своей книге «История города Касимова» Н.И.Шишкин. По преданию Городец после сожжения татарами в 1376 году был заново отстроен выше по течению Оки на расстоянии шестисот сажен от прежнего места. Однако, судя по современным спутниковым картам, расстояние даже « по прямой» от Георгиевского храма до Вознесенского собора равно 1800 метрам, что намного больше любых шестисот саженей (Сажень равна 2,13м, а более древние – 1,76 м и 1,53м).

В вышеуказанном сборнике говорится: «Археологических раскопок Городца Мещерского не было. Неоднократные поиски культурного слоя на памятнике (в районе Георгиевской церкви – авт.), предпринимавшиеся А.А. Мансуровым, положительных результатов не дали». Так что же, такой значительный по тем временам город, как Мещерский Городец не оставил никаких следов средневековья? Думается, что нет.

Примерно в километре от последней автобусной остановки Касимова, на другой стороне обширного оврага, образованного поймой речки Бабенки, на высокой горе возвышается величественный Ильинский храм начала 19 века. Далее расположены дома местных жителей. С виду это обычное село, однако это место ещё в писцовых книгах 1627 года числилось частью Касимова с названием Старый Посад. По исследованиям некоторых учёных он и был местом основания Городца. Подтверждением этому может служить и расстояние от старопосадского Ильинского храма до Георгиевской церкви, примерно равное тем самым шестистам саженям.

Первичный городок на Старом Посаде, конечно, был небольшим, преимущественно с угро-финским населением, а затем, предположительно в конце девятого и в начале десятого веков, сюда пришли славяне. Об этом свидетельствуют археологические находки, случайно сделанные местными жителями. В 1939 году при рытье траншеи под теплицу был обнаружен скелет с украшениями. При попытке извлечь из захоронения костяк рассыпался. Украшения были исследованы археологами, которые сделали заключение о принадлежности их к 10-11 векам. По форме и особенностям украшений их можно отнести к вятическим. Среди различных изделий (два шейных обруча, три массивных браслета, множество височных колец, несколько ажурных перстней, серьги с мелкими коническими привесками), явно принадлежавших славянской девушке, были найдены и раковины каури, имевшие распространение среди угро-финнов. Это говорит о совместной жизни и начавшемся симбиозе двух народов – славян и угро-финнов. Находку исследовал И.А. Китайцев. «Он полагает, что все находки по своему характеру могут быть сопоставимы с Курманским могильником и Земляным Стругом»( вышеуказанный сборник).

В 2005 году недалеко от места обнаружения первого захоронения, опять же случайно, был обнаружен второй могильник, уже с несколькими скелетами. На руке одного из них было пять грубо кованных бронзовых браслетов. Уже в 2011 году вблизи второго захоронения при рытье траншеи под трубу для водопровода было открыто ещё одно захоронение.

Никаких археологических раскопок на Старом Посаде никогда не проводилось, однако такое количество могильников говорит о существовании на этом месте древнего, по всей видимости, ещё дохристианского кладбища. Оно расположено, если смотреть со стороны Оки на Ильинский храм, слева от него через небольшой овраг, на пологом склоне горы, ныне занятым огородами. А на плато прямо перед церковью находилось, как и было принято в старину, христианское кладбище с одним до наших дней сохранившимся памятником, с датой на нём – 1734 год. Кроме кладбищ и могильников старопосадские жители при копке огородов находили много разнообразных предметов в виде наконечников стрел, копий, женских украшений, монет, а на остатки разнообразной керамики лопата натыкается практически всюду, и на эти черепки никто не обращает внимания. Повсюду культурный слой в 60-70 сантиметров. Авторы на своём огороде случайно нашли остатки пода русской печи, крицы (первично выплавленное железо) и значительное количество пепла, говорящие, скорее всего, о древней кузнице, а при прокладке дороги бульдозер обнажил напротив Ильинского храма остатки кирпичной стены, протяженностью примерно 15 метров, со следами пожара.

Впервые авторы, ныне постоянно живущие на Старом Посаде, задались вопросом о происхождении слова «посад», когда весной случилось бурное водополье, затопившее вдруг всю обширную пойму речки Бабенки вместе с пешеходным мостиком через неё. Это обстоятельство вызвало удивление и сомнение: если Старый Посад это посад города Касимова, то как в случае обширного паводка посадские люди при внезапном нападении противника бежали под защиту городских стен? На лодках, обычно на зиму убираемых подальше от воды? Или вплавь по ледяному бурлящему потоку? И почему Старый Посад прежде считался, судя по писцовым книгам 1627 года, и поныне считается не селом, а неотъемлемой частью города Касимова?

МЕЩЕРА. «МЕЩЕРЬСКОЕ» В СПИСКЕ ГОРОДОВ РУССКИХ

«Посад это только городской квартал, где жили ремесленники и торговцы; без крепости, «города», посад в ХП столетии не мог существовать». Так пишет академик Тихомиров. Он относит появление посадов на Руси не ранее конца Х века.

Не без основания историки считают местом первичного возникновения Касимова (Городца Мещерского) Старый Посад. Об этом, например, прямо пишет историк П.Н.Черменский, занимавшийся исследованием Мещёры: «Положение города следует фиксировать на месте нынешнего Старого Посада, отстоящего от центра современного Касимова на 2,5 км». (Статья «Некоторые спорные вопросы исторической географии Рязанщины»). Подтверждение этому находим в книге рязанских исследователей Горбунова Б.В. и Потапова В.П. «Касимовская земля»: «Прежнее место, где раньше располагался город, стали со временем называть Старым Посадом». Изменение статуса городов в посады иногда случались: например, город Кадом в 1787 году «…переименован посадом…» («Географический словарь…» Максимовича и Щекатова).

А вот что пишет в своей книге «История города Касимова с древнейших времён» Н.И. Шишкин: «Про основание сей церкви в народе существует такая легенда. На месте Георгиевской церкви был густой непроходимый лес, где спасался пустынник, на которого часто дорогой нападали волки; всякий раз, когда на него нападали волки, он обещался построить церковь Великомученику Георгию, если он спасёт его от волков, и Святой Георгий чудесно спасал его; но он своё обещание забывал после избавления от опасности. Однажды на него напало много волков, которые его чуть не загрызли до смерти; он призвал Великомученика Георгия на помощь и опять повторил своё обещание, и Святой Георгий спас его от волков». После этого пустынник выполнил своё обещание – построил деревянную церковь. В этом отрывке очень интересна фраза, на которую странным образом никто из исследователей не обратил внимание: «На месте Георгиевской церкви был густой непроходимый лес…» – то есть говорится о периоде, когда ещё никакого города на месте и вокруг нынешней Георгиевской церкви не было. Но ведь город-то уже существовал! Так где же он находился? И что нам известно не из преданий и не с чьих-то слов, а из исторических документов, по которым можно было бы предположить, что речь идёт о Городце Мещерском?

Самое раннее упоминание названия сходного с Мещерским Городцом встречается в «Новгородской первой летописи младшего извода (Комиссионный список)» в Списке русских городов ( «А се имена всем градом Рускым, далним и ближним»), где после перечисления рязанских городов следует : «А се Залескии: Мещерьское Камена могыла на Дъсне, Муром на Оце, Стародуб Вочьскыи, другыи Стародуб на Клязме, Ярополчь, Гороховец…» О времени составления Списка академик Тихомиров М.Н. пишет: «Список городов русских в известном нам виде возник не ранее 14 века, точнее, не ранее 1387 года и до 1406года, вернее всего, между 1387 и 1392 годами».

Из списка видно, что города перечислены с некоторым соблюдением очередности, соответствующей их расположению. И первым залесским городом назван «Мещерьское» Камена могыла на Дъсне» (в некоторых списках Дсне). В первоисточнике «Списка городов» оба названия не были разделены запятой. «Первые издатели Новгородской летописи, – говорит М.Н.Тихомиров,– справедливо считали, что речь идёт об одном и том же городе». Но издатели Ермолинской летописи после слова «Мещерьское» поставили запятую, полагая, что речь идёт о двух разных городах. Однако в подлиннике никакой запятой нет. Все учёные сходятся во мнении, что Мещерьское – это, по-видимому, Мещерский городец, позднее Касимов. Замечательно, что в списке городов он упомянут в среднем роде – «Мещерьское» (подразумевается городище). В 1376 году Мещерский городец был сожжён татарами; возможно, что с этого времени он и стал называться городищем.

Тихомиров недоумевает по поводу названия «…Камена могила на Дъсне», называет его «загадочным». Он почему-то считает, что название Дъсна надо понимать как Цна. Рек с таким названием две: одна большая – приток Мокши, другая – левый приток Оки, впадающий в неё несколько ниже Коломны). «По географическому расположению в списке городов «Камена могила», (если это отдельный город – авт.), стоит между Мещёрском и Муромом, но связать её с Цной на Мокше никак невозможно». А стоит ли рассматривать Цну, левый приток Оки – об этом Тихомиров не говорит вообще. И правомерно ли отождествлять названия Дъсна и Цна? Например, в договоре 1382 года река Цна пишется «Тцна», в договоре 1402 года – «Тьсна», «Сна», «Тсна», а в договоре 1434 – уже по-современному Цна (речь во всех договорах идёт о реке Цне, левом притоке Оки).

В Троицком списке Новгородской первой летописи говорится: «И рече Володимер (крестивший Русь – авт.) «не добро есть мало городов около Киева», и нача ставити городы по Десне и по Востре и по Трубежю и по Суле…» Городок при впадении речки Остер в Десну («на Востри») и стал тем самым Городком (Городцом) Юрия Долгорукого, который разрушил Изяслав, а в подражание ему Юрий поставил Городец на Оке. Кстати, сын Юрия Всеволод Большое гнездо в 1190 году заново отстроил Остерский Городец: «Посла Всеволод тиуна своего в Русь (Киевскую – авт.) и созда Городец на Востри, и обнови отчину свою» (Львовская летопись).

Так, может быть, всё-таки нужно искать реку не Цну, а Десну. В подтверждение этому могут служить слова Н.М.Карамзина (т.2 гл.14): «Георгий (Юрий Долгорукий – авт.) … основал новые селения и города: кроме Москвы, Юрьев Польский, Переяславль Залесский (в 1152 году), украшая их для своего воображения сими, ему приятными именами и самым рекам давая названия южных». В сноске комментарий А.М.Кузнецова: «В Переяславле Залесском есть река Трубеж, во Владимире – Лыбедь. Названия даны Юрием Долгоруким».

К словам «…Камена могила на Дъсне» можно ещё добавить следующее. Река Ока после 55-й параллели резко меняет направление, спускаясь к юго-востоку. Перемена течения происходит в связи с наличием Касимовской каменноугольной гряды. Это обстоятельство меняет характер окской поймы. Ниже Касимова река течёт в коридоре, выложенном известняковыми породами, изобилующими выходами белого камня, разработка которого началась уже давно. Дно реки в некоторых местах тоже устлано камнем, что доставляло немалые трудности судоходству. Особенно опасным считался перекат «Каменка». Может быть, название «Камена» как-то и связано с этой особенностью окских берегов? А что касается слова «…на Дъсне», то небольшие реки переименовывались за время своего существования иногда не один раз. Взять хотя бы речку Бабенку, которая в древности называлась Скребянкой. И кто знает, единственное ли это было её переименование? Мог ли князь Юрий Долгорукий, так любивший все южные города и реки, при закладке крепости будущего Городца Мещерского назвать небольшую речку (нынешнюю Бабенку) Десной? Вариант вполне возможный. В этом случае можно было бы предположить, что «…Камена могила на Дъсне» является частью названия городища Мещерьское, указывающего на место его расположения. Но, к сожалению, из-за отсутствия каких-либо документов или археологических артефактов это всего лишь частные размышления авторов, которые, однако, могут заинтересовать дальнейших исследователей.

Скорее всего, первичное поселение, колыбель Касимова, возникло на месте нынешнего Старого Посада, и в документах оно упомянуто как Мещерьское. В 1376 году городок, будучи уже христианским, был сожжён татарами, и его отстроили заново в шестистах саженях выше по Оке примерно около нынешнего Георгиевского храма.

Для последующего исследования истории Мещёры совершенно необходимо вспомнить татарского бека (князя) Бахмета сына Усейнова.

Почти все исторические очерки о древней истории Касимова начинаются с появления в мещерских местах царевича Касима. Называется год основания города и примерное время начала создания Богоявленского монастыря, а о приходе Бахмета говорится лишь вскользь, хотя его потомок в первом поколении принял православие, и весь род князей Мещерских оказал огромное влияние, как на судьбу самого Мещерского края, так и на политику великих князей, а в дальнейшем и государей Российских.

Продолжение следует

МЕЩЁРА. КНЯЗЬЯ МЕЩЕРСКИЕ

« В лето 6706 (1198) Князь Ширинский Бахмет Усейнов сын, пришёл из Большие Орды в Мещеру, и Мещеру воевал, и засел её, и в Мещере родился у него сын Беклемиш. И крестился Беклемиш, а во крещении имя ему Князь Михайло, и в Андрееве городке поставил храм преображения Господа нашего Иисуса Христа, и с собою крестил многих людей. У Князя Михайло сын князь Фёдор. У Князя Фёдора сын князь Юрья. И князь Юрьи был на Дону, пришел из Мещеры к Великому Князю Дмитрию Ивановичу своим полком».

Так сказано в « Родословной книге князей и дворян российских» («Бархатной книге») 1787г., куда за верную и доблестную службу были удостоены чести помещения князья Мещерские, ведущие свой род от князя Бахмета Ширинского. Дата 1198 год от Рождества Христова явно ошибочна: в 1198 году, за 25 лет до битвы на Калке и слуху не могло быть о владетелях Ширинских. Поэтому приход Бахмета в Мещеру все исследователи относят к 1298 году.

« И крестился Беклемиш…» В начале XIV века (в 1312 году), когда Узбек сделал ислам государственной религией, некоторые знатные монголы и татары, не желая подчиниться хану в перемене веры, бежали на Русь. Среди них были как язычники, так и христиане несторианского толка, которые, видимо, переход в православие считали менее предосудительным. По преданию сам Узбек ( одна из его жен была православной) отпустил к Ивану Калите мурзу Чета, крестившегося с именем Захарий и построившего затем знаменитый Ипатьевский монастырь. Считается, что от него пошли такие именитые российские роды, как Годуновы, Сабуровы, Вельяминовы-Зерновы, Шеины.

О крещении Беклемиша, кроме того, что он принял имя Михайло, в родословной князей Мещерских нет ничего. Однако в романе Михаила Каратеева « Ярлык великого хана» есть по этому поводу такая информация: «Муромский владыка Василий уговорил его (Беклемиша – авт.) принять православную веру. Сам князь Василий Ярославич крестным отцом был. Оженился же тот Беклемиш-Михайло на княжне Стародубской…» (Каратеев М.Д. «Ярлык великого хана» // «Русь и Орда» ). Михаил Дмитриевич Каратеев, по материнской линии прямой потомок В.А. Жуковского, родился в богатой духовными традициями дворянской семье, почти всю жизнь он прожил в эмиграции в Южной Америке. В его романе, основанном на исторических документах, приводится много данных, почерпнутых из древнерусских, византийских и арабских источников. « История, решительно превалирующая над домыслом, – вот главный герой всех этих романов», – сказано о творчестве М. Каратеева. К его династическим таблицам сейчас обращаются многие исследователи, поэтому, наверно, можно рассматривать версию с женитьбой Беклемиша как подлинную.

Муромский владыка Василий – это рязано-муромский епископ Василий II, поставленный в 1354 году митрополитом Алексием и вручивший ему грамоту о южных границах рязанской епархии. Князь Василий Ярославич владел Муромским княжеством до своей кончины в 1345 году, что зафиксировано в летописях.

Муромское княжество, в XII веке входившее в Муромо-Рязанскую землю, обособилось в 1145 году после смерти в Муроме князя Святослава Ярославича. В 1239 году, когда татары пришли усмирять восставшую мордву, Муром был сожжен. В 1281 и 1293 гг. он снова подвергся разорению, после чего захудал и опустел. Как раз на этот период и пришелся захват Бахметом Мещёры, той её части, которая при Юрии Долгоруком входила в Муромское княжество. « Границы его на севере простирались по крайней мере до Клязьмы, а на юге до устья Гуся с одной стороны и Мокши с другой» Иловайский Д.И. «История Рязанского княжества». На этой территории на берегу Оки и стоял по преданию построенный Юрием Долгоруким Городец, вошедший в историю как Мещерский городок, позднее – Касимов.

Появление на Муромской земле Бахмета наверняка вызвало беспокойство не только муромского князя Василия Ярославича, но и московских князей, и рязанских. Часть Мещёры, захваченная Бахметом, граничила непосредственно с Рязанским княжеством. После взятия москвичами Коломны и убийства рязанского князя Константина, очевидно, московский князь Юрий Данилович был озабочен возможным союзом Рязани с Мещёрой. Разумеется, все это не ускользнуло и от внимания митрополита Петра. Поэтому недаром владыка Василий и уговаривал Беклемиша креститься, а крестным отцом у него был сам князь Муромский. Но так могло быть лишь при наличии длительных добрососедских отношений Беклемиша с Василием Ярославичем.

Крещение татарских вельмож обычно сопровождалось женитьбой на знатных русских девицах. Например, оказавший услугу Олегу Рязанскому мурза Салахмир принял крещение с именем Иван и женился на сестре Олега Анастасии, получив в приданое Венев, Ростовец, Верхедерев и др.

Беклемиш женился на княжне Стародубской из рода Рюриковичей, что позволило в дальнейшем князьям Мещерским занять важные посты при великих князьях и государях Росссийских. Родоначальником князей Стародубских считается сын Всеволода Большое Гнездо – Иван, одиннадцатое колено от Рюрика, получивший в удел Стародуб от своего брата великого князя Ярослава в 1238 году. На политической арене XIV века стародубские князья особой роли не играли; княжество их было разорено в 1293 году и находилось под влиянием московских князей. В 1319 году князь Юрий Данилович направил в Тверь в составе посольства Ярослава Стародубского (предположительно в крещении Федора – авт.). Невеста из рода Рюриковичей не могла не заинтересовать Беклемиша. И брак состоялся.

Княжна Стародубская, скорее всего, была дочерью Ивана Калистрата, умершего в 1315 году, и, следовательно, сестрой получившего стародубский стол Федора. Федор Благоверный был убит в Орде в 1330 году, то есть крещение и брак Беклемиша могли совершиться только до этого года. Дети Фёдора фигурируют на исторической сцене уже под московским протекторатом. Младший сын Андрей участвует в 1380 году в Куликовской битве вместе с Мещерским князем Юрием Федоровичем – внуком Беклемиша.

Перемена религии, веры своих предков для любого человека событие неоднозначное, сложное, а порой и мучительное. К тому же все это происходило во время правления хана Узбека, истового мусульманина, и решение Беклемиша принять православие было весьма рискованным шагом. Однако здесь, на этой земле была его родина. Он родился и вырос в Мещёре, воспринял русскую культуру и обычаи, хорошо говорил по-русски, никогда не знал кочевой жизни, но все равно бек (князь – авт.) оставался сыном своего народа. Что сподвигло Белемиша на это? Внешние обстоятельства? Или осознание того, что земля эта ширинами завоёвана, и рано или поздно, но русские князья начнут притеснять и выживать его отсюда, или, возможно, какое-то давление уже началось? А может это была искренняя любовь к русской девушке, которая в конце концов перевесила все сомнения? Как бы там ни было, но бек принял православие и женился на русской.

В « Родословном сборнике русских дворянских фамилий» Руммеля В.В. и Голубцова В.В. Беклемиш Бахметович во святом крещении князь Михаил назван владетельным князем Мещерским.

« Таким образом, – пишет Иловайский Д.И. – в Мещерских землях по Цне и Мокше в начале XIV столетия образуется новое удельное княжество и в то же время полагаются основы для будущих успехов христианского учения и гражданственности».

Род ширин, из которого происходил Бахмет, появляется на исторической арене как влиятельный клан в XV веке во время становления Крымского ханства, но уже и столетием раньше в отдельных документах прослеживается его связь с аристократической верхушкой монголо-татарских ханов.

В Джагатайском улусе ( район Сыр-Дарьи и Аму-Дарьи) в 1318 – 1326 годах правил хан Кебек. « Кебек не принял ислама ( это не помешало потом построить над его могилой мавзолей мусульманского типа), но считался справедливым государем и покровителем мусульман. Его брат Тармаширин (1326 – 1334) также живший около Карши, сделался мусульманином, что по словам современника, отозвалось благоприятно на торговле с мусульманским миром».

Историки полагают, что Бахмет захватил восточную часть Мещёры, соседствующую с мордовскими племенами, и, подавив сопротивление аборигенов и своих же соплеменников, стал жить владетельным князем. Отказавшись от кочевой жизни, он, скорее всего, не упускал возможности «поживиться» за счет других княжеств, а возможно и был баскаком.

Это было время, сведения о котором настолько скудны, что трудно установить реальные события в Московском и Рязанском княжествах, не говоря уж о лесной и болотистой Мещёре.

О границах территории, захваченной Бахметом, можно предполагать по некоторым документам. Интересен в этом отношении договор от 19 августа 1496 года между рязанскими князьями братьями Иваном и Федором, определяющий взаимные отношения и устанавливающий границы владений. Д. И. Иловайский пишет, что « … обозначаются границы уделов не везде ясно и определенно». Но в этом документе есть упоминание Мещерского рубежа: « … а от Щучьей по перевертам к Исьи, да по Исьи на низ до устиа, да на низ по Оке реке до усть Прони, да Пронею в верх до Жорновиц, от Жорновиц подле лесу назад заполья, да позад березовой поляны до рубежа до Мещерского, куда наши бояре ехали».

Если посмотреть на современную карту Рязанской области, то находим реку Истью и Жерновище возле реки Прони, а также речку Березовку и два поселения с одноименным названием. И все это в пределах левого берега реки Пары, (правого притока Оки) а вот на правой стороне Пары в неё впадает речка под названием Ширино и на ней поселение Ширино, а чуть севернее еще одно селение – Красное Ширино. На топографической карте 1992 года вблизи Ширино был указан и кордон Ширинский, а в региональном атласе 2001 года этого кордона уже нет. Но согласно топонимике, науке изучающей происхождение географических названий, не может быть случайным столько названий с корнем «ширин» в одном месте. Скорее всего, по реке Пара и проходила граница между Рязанью и татарами из рода ширин. После разгрома Великого Новгорода в 1471 году Иван III переселял новгородскую знать и в Мещёру, а князья мещерские Борис Иванович и Василий Иванович «испомещены по Новгороду», возможно и рязанские бояре по его указанию переселялись в Мещёру.

Продолжение следует